† Форум сайта "Hellsing Universe" †

Автор: Mokona Diva
Название: Можно любить?..
Рейтинг: PG-13
Жанр: Angst, Drame, Romance
Статус: Закончено
Действующие лица: Алукард, С.Виктория/П.Бернадотте
Описание: Серас: человек или чудовище?..
От автора: Каким будет первый блин, зависит не только от повара, но и от того, кто его съест...

Часть 1 Алукард врет, а Серас верит

«Хм-хм-хм, - негромкий басистый смех раздался в каменных сводах темного помещения. - Я и сны... как смешно!»
Граф Алукард и сам не знал, сказал он это вслух или просто подумал, но низкие вибрации его голоса затухали, многократно переотражаясь от стен, под высоким потолком комнаты.
«Один и тот же сон... каждые пол-года – странная периодичность».
Вампир сидел, развалившись в старинном кресле с высокой спинкой, похожем на трон древних королей. Его длинные ноги были вытянуты; в таком положении он проснулся.
«Наверное, придется бросать привычку переедать. Иначе моя чувствительность притупляется от переизбытка в крови стабилизаторов».
Алукард, не меняя позы, долгим взглядом посмотрел на высокую двустворчатую дверь комнаты.
«Вот, например, за дверью уже долгое время находится какой-то вампир... Он стоит там, ожидая меня. Его я почувствовал не сразу...».
Граф не испугался – это было ему несвойственно. Тем более, что в Хеллсинге вампиром, кроме него самого, могла быть только полицейская.
Под взглядом холодных глаз, спрятанных за круглыми стеклами очков, похожими на две Луны, дверь с грохотом распахнулась. Виктория стояла напротив двери в комнату Хозяина, прислонившись к стене узкого подвального коридора, освещенного факелами. Ничего не изменилось в лице вампира Алукарда при виде полицейской. В глазах Виктории отразился мимолетный испуг от неожиданности, с которой Хозяин предстал перед ней.
С непроницаемым, как камень, лицом вампир следил за тем, как краска залила щеки Виктории, потом она побледнела и, решительно шагнув в комнату Хозяина, большими голубыми глазами взглянула в непроницаемые стекла очков вампира. Носферату, тем временем, подошел к старинному столу, заваленному пустыми гемаконами*, смахнул их на пол и поднял на стол объемный ящик с новой партией «еды».
- Хозяин, - произнесла Серас, покосившись на стол, - я спросить хотела... - Виктория замолчала, будто чего-то ожидая от Алукарда. Вампир на нее не смотрел, он с явным наслаждением на лице слушал густой плеск фасованной в пластикатную тару крови, которую переливал в высокую старинную бутылку из черного стекла. Сколько сотен лет назад было выпито вино из этой бутылки, не помнил уже никто на земле, но сколько помнила Виктория за все то время, без малого два года, что жила в особняке, эта бутылка всегда была полна крови.
Алукард молчал и Серас решила продолжать:
- Хозяин, вы видите сны? - больше всего Серас боялась тишины, которая должна была, как она думала, наступить после подобного вопроса Хозяину.
- Хм-хм-хм-хм-хм, - послышалось со стороны стола, - полицейская, это самый, пожалуй, неожиданный вопрос, который ты могла задать мне. Но я скажу тебе, полицейская...
Вампир неторопливо разлил из своей бутылки в два высоких фужера и один кончиком пальца подвинул в сторону Виктории. «Прошу прощения, но выдержкой содержимого этой бутылки похвастаться не могу» - с полуулыбкой подумал Алукард.
- Ты видела во сне что-то, что тебя смутило, полицейская, - произнес он, с интересом наблюдая поверх очков, как Серас удерживала руку, чтобы не взять фужер с кровью, - но ты почему-то не хочешь принять свою новую сущность, ты пытаешься остаться человеком, а сны беспокоят только людей. - С этими словами носферату Алукард улыбнулся, обнажая острые клыки. Серас затрепетала, как часто бывало, когда она находилась возле Хозяина. Вампир залпом выпил свой бокал.
- Неживые снов не видят, полицейская. И я уже не помню, когда в последний раз мне снилось что-либо... - лицо явно слукавившего вампира оставалось непроницаемо каменным; даже если в глазах его и изменилось что-то, никому не дано было разглядеть это за непроницаемыми стеклами очков. - Скажи, полицейская, почему ты интересуешься этим?
Виктория подняла удивленные глаза на Хозяина.
- Хозяин, вы же можете и не спрашивать...
- Хм, ты права, могу. Но я никогда не читал твоих мыслей!
Глубоко вдохнув, Виктория ответила:
- Вы правы, Хозяин. Впрочем, как всегда. Проникновение в мой разум с вашей стороны я восприняла бы как естественное... ну... это нормально. Но вы никогда не использовали свою власть надо мной, - она уставилась в пол, словно решила изучить в подробностях тяжелые каменные плиты, которыми он был выложен. - И вы действительно не читаете моих мыслей...
- И впредь не буду.
- Почему? Ведь вы – мой Хозяин. Это... странно...
- Причина в том, полицейская, что, хоть ты и не знаешь своей силы, ты
нежить не низшего ранга, ты – вампир, истинный.., - носферату приблизился к Серас; казалось, что он не на голову, не на две, а раза в два выше нее. Он скосил глаза вниз, посмотрев на нее,«истинного вампира», как на непроходимую тупицу.
- Глупо с твоей стороны сопротивляться этому. Будучи человеком, ты считала вампиров чудовищами. Я – чудовище! А теперь и ты – тоже.
Носферату с размаха уселся в кресло, вытянув вперед ноги и свесив по бокам руки. Полуулыбка играла на его тонких губах; казалось, он был более чем доволен , то ли своей чудовищностью, то ли эффектом, произведенным им на Викторию. Серас с самым несчастным выражением на лице отступила на шаг и села. Она села на гроб Хозяина, но даже не заметила этого. В ее голове пульсировала одна и та же мысль: «Я же не чудовище! Какое я чудовище? Таких чудовищ, как я, не бывает. Я обычная девушка... Я хочу жить, как обычная девушка... чтобы подруги были... и чтобы праздники... и свидания тоже... я так несчастна». На лице Виктории, как в зеркале, отражались все ее мысли и чувства. Носферату даже не надо было вторгаться в ее разум, он внимательно и с интересом смотрел в большие голубые глаза Серас, на поникшем лице выглядевшие особенно наивно и чисто. Словно опомнившись, Виктория встрепенулась и подняла голову, взглянув на Хозяина.
- Равной вам?.. Я же не выпила тогда вашу кровь...
- Выпьешь... в следующий раз... когда-нибудь.., - вампир сделал неопределенный жест, махнув кистью куда-то в сторону стены освещенной рядом неярких ламп, протянул руки к бутылке и налил себе еще жидкости, похожей на густой и очень темный томатный сок. - А пока ты сама желаешь быть в подчинении у меня.
Взгляд Серас упал на фужер с кровью на столе Хозяина, предназначенный для нее. Под пристальным и слегка насмешливым взглядом вампира, Серас взяла в руки сосуд и коснулась губами края бокала. Как только прохладная темная жидкость окрасила ее верхнюю губу в алый цвет, она отдернула бокал и поставила его обратно. Вампиру стало совсем интересно Он даже немного подался вперед, заглядывая в глаза полицейской. В ее черных зрачках, расширившихся в темной комнате, появились и робко-робко замерцали красноватые огоньки, по ярко-голубой радужке побежали кроваво-красные лучики – мелькнули и угасли через несколько секунд. Виктория зажмурилась; Алукард с довольным оскалом на хищном лице откинулся на спинку кресла.
«Виктория – это ягоды цвета крови. Эта девушка будет пить кровь, она станет Вампиром. Мой род будет продолжен. Я не одинок...»

Часть 2 Алукард веселится

Брови капитана Бернадотте были привычно сдвинуты к переносице, что означало либо его плохое настроение, либо сосредоточенную работу мысли. Не то чтобы он часто бывал не в духе, даже наоборот, ехидная, безразличная, внимательная, насмешливая или просто никакая улыбочка почти всегда кривила его рот. В данный момент капитан «диких гусей», стоя у приоткрытых ворот тренировочного павильона, размышлял над словами вампира Алукарда, которые тот сказал, наблюдая за одной из «гусиных» тренировок: «Эта полицейская опять слишком далеко поставила мишени... четыре с половиной километра** - за пределом возможности человека...».
- Капитан! - выкрикнул испуганным голосом коренастый наемник, выбегая из павильона. - Эта Серас снова орет на Джерома...
"Что же он снова не натворил?.." - подумал капитан, сплевывая докуренную сигарету под ноги и вдавливая окурок в песок тупым носком тяжелого ботинка.
- Во время отрабатывания ударов в сердце вампира он не смог специально заточенными титановыми кольями проткнуть бетонный пол... - растерянное лицо товарища вызвало улыбку на лице Бернадотте; он еще раз оглянулся на закатное солнце цвета крови, всеми своими органами чувств ощутил неясный слабый и потому непонятый им толчок тревоги и нырнул в полутемный павильон.
"Странно, почему здесь слишком тихо? - подумал капитан. - Что-то не слышно возмущенного голоса девчушки..."
- Уж не укусила ли она его, Джерома-то.., - словно отзываясь на мысли командира, произнес наемник.
Виктория Серас стояла на коленях перед осевшим на пол Джеромом и, красная от смущения, осторожно надевала ему на голову его головной убор. Такую картину застал Бернадотте, прибыв на место недавнего конфликта.
- А с ним все в порядке, капитан, - отрапортовала Серас, вскакивая на ноги и по привычке вытягиваясь по струнке.
Капитан, не изменяя своей немногословности в этот вечер, оглядел Джерома, особенно его перекошенное испугом лицо.
- Капитан, - еле слышно произнес он, - нельзя ли... сменить тренера?..
Он вздрогнул, когда Серас, стоявшая рядом, подняла руку, чтобы взлохматить прилипшие к вспотевшей шее волосы.
- Ну вот, Виктория, - задумчиво и несколько озабоченно произнес капитан, сконцентрировав свой взгляд на ее блестящем, покрытом капельками пота носе, - чем же ты так напугала нашего товарища Джерома, а?
Девушка смущенно улыбнулась возвышающемуся над ней Бернадотте, который снова ощутил слабое, неясное, мимолетное и потому непонятое им покалывание в руках при виде маленьких аккуратных и острых клыков девушки. Джером как-то заметно съежился, словно втягивая шею в плечи.
- Хм-хм-хм-хм-хм, - раздался откуда-то из-под потолка павильона низкий негромкий смех. Все повернулись туда, откуда услышали его; и все посмотрели в разные стороны... Люди почувствовали, как в воздухе повисло напряжение на грани срыва в истерический животный страх. Даже с лица капитана сползла улыбка; половина сигатеры, сунутой им в зубы, но так и не раскуренной, упала на пол, откушенная судорожно сжатыми челюстями. Не испытывая всеобщего страха, Виктория стояла все так же прямо, широко раскрыв голубые глаза: "Х-хозяин...". Вампир Алукард словно выплывал из плохо освещенного угла павильона: постепенно обрисовывались складки его кроваво-красного плаща, длинные руки в белоснежных перчатках, черные длинные, словно живые, пряди волос и, наконец, лицо с чудовищной маской дьявольского веселья. Все неотрываясь смотрели на него за спину Серас, сама же девушка не смела и повернуться, чтобы встретиться глазами со своим Хозяином.
- Н-да, похоже, наша юная полицейская слегка дала волю своему гневу, хм-хм, - нараспев, с улыбкой на губах, произнес Алукард. Виктория чувствовала себя ребенком, которого журят родители. Точнее, она думала, что чувствовала; родителей она уже давно успела забыть. В годы ее обитания в приюте в ее памяти оставались не более, чем их смутные образы.
Бернадотте, оправившись от первого испуга, пристально следил, как носферату подошел почти вплотную к Серас и наклонился к ее шее. Никто не заметил, как в глазах вампира мелькнула и быстро исчезла тень приятного воспоминания, как он когда-то однажды с наслаждением прокусил эту нежную тонкую кожу девственной полицейской, человека Виктории Серас.
- Запомни, полицейская, - выдохнул он ей в ухо, но услышали его слова абсолютно все в павильоне, - в следующий раз тебе будет труднее подавить ЭТО желание... настанет момент, когда ты даже не задумаешься, кто перед тобой, враг или друг... - Алукард словно наслаждался каждым словом, которое произносил. - ...ты просто выпьешь его кровь...
- Хозяин! - воскликнула Серас, возмущенная этим утверждением, произнесенным с такой уверенностью. Вампир слегка отстранился, улыбаясь во весь рот. - Как вы можете говорить такое?! - Серас резко развернулась к Алукарду, практически столкнувшись с ним лицом к лицу. Где-то на задворках ее сознания мелькнуло, что его зубастая улыбающаяся пасть находится слишком близко от ее лица, поэтому, не долго думая, она всей пятерней оттолкнула его хищное лицо от себя. Вернее, ей показалось, что оттолкнула, но вампир и не сдвинулся с места, а отлетела назад она сама и попала прямо в руки капитана Бернадотте.
- Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха! - жутким смехом душевнобольного заливался носферату, приводя в ужас и без того напуганных солдат, - ха-ха-ха, - он направился к выходу, в его глазах неистово плясали красные огоньки. Он-то все прекрасно видел, как несколько минут назад тренировавшиеся наемники в страхе разбежались, увидев нечто ужасное, как на этом самом месте хрупкая девчушка-полицейская с нечеловеческой силой подняла над полом бывалого солдата, как она швырнула его на тренажеры, как полыхнули красным огнем ее глаза, а рот ощерился клыками и зубами, жаждущими его крови. Древний вампир с улыбкой наблюдал за сценой, которая могла бы пошатнуть душевное равновесие любого человека, и которая доказала правоту его слов.
- Хозяин! - она решительным шагом отправилась вслед за Алукардом, с намерением доказать вампиру, как же он ошибается относительно нее. - Я же просила...
Алукард, не оборачиваясь, растворился в темноте коридора особняка, направляясь в свои покои, находившиеся где-то на минус n-нном этаже здания.
- Ваши же слова, Хозяин... неживые снов не видят... - уже скорее сама себе пробормотала Серас, остановившись под неяркой лампой и уставившись в темное горло коридора. Мертвенным холодом пахнуло ей в лицо, но Алукарда она так и не увидела.
- Я хотела сказать... - поворачивая прочь, буркнула Виктория, - вчера я видела сон... а в нем капитана...
- Хм-хм-хм-хм-хм, - вдруг засмеялись стены коридора таким знакомым Серас голосом.
- Хозяин... - произнесла Серас, робко ища глазами Алукарда, - не смейтесь надо мной!
- Успокойся, полицейская, я не стану спрашивать тебя, что ты сделала с Бернадотте во сне, - заверил вампир - стена коридора где-то на уровне двух метров от пола ощерилась широкой клыкастой улыбкой.
- Это не смешно... - пробормотала Виктория себе под нос.- И это не все... сегодня он пригласил меня на свидание...
Серас никогда не могла точно сказать, относится ли Хозяин к ее словам серьезно или, как большинство из ее окружения, с улыбкой воспринимает их, как детский лепет.
- Лучший опыт, - дрогнули камни старинной кладки стен, исторгая звуки голоса, - это опыт, приобретенный на собственной шкуре. - Последние слова Серас услышала прямо за спиной, содрогнувшись от мурашек, побежавших по телу. Обернувшись, она, конечно, никого не увидела.
- Ты всегда будешь одиночкой, полицейская, - снова продолжил голос, принадлежавший невидимому хозяину, - потому что ты нечеловек, ты – чудовище. Любой вампир тебе не друг, любой человек – враг, сегодня или в будущем. Отдайся сейчас отношениям со смертным человеком и получи жестокий урок, полицейская, - с мрачным спокойствием говорил носферату, наполняя душу Виктории темным тяжелым смятением. - Этим уроком ты будешь пользоваться всю свою нежизнь, он будет висеть замком на твоем сердце, гореть печатью на твоей руке!
Темнота коридора казалась днем по-сравнению с материализовавшимся шевелящимся многоглазым "нечто", постепенно с тихим шуршанием принявшим форму человека, - монстром Алукардом. Граф стоял, поверх очков смотря в спину убегающей в слезах Виктории.

Часть 3 Серас показывает клыки

Глянцевито поблескивающая мокрая черно-белая плитка пола неохотно высыхала под слабыми порывами зябкого ветра; вокруг тяжелых черных сапог вампира собрались небольшие лужицы воды. В этот вечер в середине весны граф Алукард был занят непривычным и несвойственным для него делом - он провожал взглядом солнце и встречал наступление темноты. На широкой летней террасе особняка, где он находился, в это время было довольно холодно и сыро. Весь день шел дождь, пока с юго-запада не подул ветер и не превратил сплошное облачное покрывало неба в рваные лоскутья. Перед глазами носферату простирались гектары частных владений семьи Хеллсинг. Было видно до самого горизонта; его взгляду почти ничего не мешало, кроме казарменных построек в отдалении и других немногих зданий, расположенных еще дальше, почти уже неразличимых в наступающих сумерках. Весь пейзаж словно был нарисован бесхитростной рукой наивного трехлетнего ребенка: сверху небо, снизу земля, а между ними - пустота... И в этой пустоте "болталось", угасая, солнце, словно окрасившееся в цвет вампирского плаща, обещавшее назавтра холодную погоду. Лицо Алукарда было непривычно серьезным. В стеклах очков отражались многочисленные клочковатые облака, с задранными "носами" быстро уплывавшими куда-то в сторону снежного севера. "Они все запятнаны кровью, - подумал вампир, - вот и бегут... хм... как там... "если будут грехи ваши, как багряное - как снег убелю, если будут красны, как пурпур, - как волну убелю***... хм-хм-хм". Граф-вампир снял очки; он не боялся солнца, которое стало с ним заодно и окрасило весь мир в его любимый цвет. Алукард поднял голову и среди алеющих облаков увидел еще пока голубые обрывки неба. Его мысли приняли другое направление. "Вот и Хозяйке надоели обмороки полицейской и прочие ее закидоны, и она приказала мне форсировать ее "созревание"... как помидор какой-нибудь... Конечно, такие вещи торопить нельзя, но ведь сэр Интеграл не доживет иначе до естественного завершения процесса... он длится порой дольше одной человеческой жизни...".
Солнце наконец завалилось за горизонт, вампир надел очки. И хотя вокруг не было ни одного источника света, который можно было бы отразить, круглые линзы горели желтым, словно две безумные луны. "Ладно, постараюсь как можно быстрее выполнить приказ... тем более, что и мне неприятно, когда эту вампиршу моего собственного производства начинает тошнить при виде крови...".
Неподвижная фигура вампира по-прежнему стояла на продуваемой террасе.
"... значит форсировать..."
Плотно запахнутый плащ словно тоже темнел с угасанием кровавого заката. Руки вампир засунул в карманы; длинные, чернее безлунной ночи, волосы развевались от порывов ветра и были, как живые. Носферату улыбался. Улыбался тому, что его обостренная интуиция вампира уже чувствовала приближение врага; улыбался тому, что его чуткий нос уже уловил даже его запах. Носферату смеялся. Смеялся, когда глазами вампира увидел, как уходят со своих постов дежурные, подчиняясь его, вампира, воле; смеялся, когда этими же глазами увидел, как Серас убегает от Пипа на их первом свидании в Лондоне, получив из особняка приказ явиться в распоряжение сэр Хеллсинг.
"Сейчас и меня позовет Хозяйка..." - вампир, как бы далеко от Интегры он ни находился, всегда слышал, если она звала его.
Алукард стоял в громадном рабочем кабинете перед столом сэр Хеллсинг в той же позе, что и на террасе, и слушал доклад дворецкого.
- Людей, напавших на усадьбу, немного, скорее всего, один или двое... Если верить системе видеонаблюдения, они вторглись на территорию со стороны третьих северо-восточных ворот усадьбы...
Интегра сидела за столом неподвижно, сцепив руки "замком" перед своим лицом; ее напряженный взгляд был направлен вперед, туда, где стоял вампир, но его она словно бы и не видела, как будто смотрела сквозь него.
- Впрочем... -продолжал доклад Вальтер, - их и напавшими-то назвать нельзя...
- Почему? - послышался резкий сухой вопрос Интегры.
- Потому что через ворота им пройти никто не помешал... - сэр Хеллсинг долгим, уже осмысленным, взглядом сверлила улыбающееся лицо Алукарда, словно пытаясь за этой его почти постоянной гримасой понять, о чем же думает вампир. - Сэр... этому факту я пока не нашел объяснения... но минуты за две до появления... этих... двое солдат, дежурившие на том посту, покинули его... Связаться с ними или как-то иначе выяснить их местонахождение пока не удалось...
- Это все?
- Нет, сэр, напавшие тоже куда-то исчезли... но они точно на территории. Это все.
- Алукард.
- Слушаю, Хозяйка, - подал голос вампир, наслаждавшийся сценой.
- Что ты можешь сказать?
- Только то, что напавший прибыл в одиночестве... и что он вовсе не человек... он - вампир.
- Не упырь? - спросила Интегра после некоторой паузы.
- Нет, именно вампир.
- Откуда такие сведения, Алукард?
- Я почувствовал его запах.
- Нет, - чуть улыбнувшись одними губами, произнесла Интегра; холодно поблескивали стекла ее очков в тонкой оправе, еще более холодно блестели за ними глаза, - северо-восточные ворота сегодня с подветренной стороны, слуга...
- Хозяйка, - чуть склонившись произнес вампир, - мое обоняние ведь не обычное...оно, хм... вампирское.
- На территории владений семьи Хеллсинг находится вампир! - почти прошипела, вставая из-за стола, сэр. - Алукард! Приказываю, найди и уничтожь наглеца!
- Хозяйка, - произнес Алукард, - вы, вероятно, не учли того, что "на территории владений семьи Хеллсинг" постоянно живут целых два вампира... Это задание не сложное, как раз для второго вампира, для полицейской...
- Где же эта девчонка? - спросила сэр, задумываясь над предложением Алукарда. - Ее я тоже вызывала!
- Она уже на подходе. У нее сегодня были кое-какие планы в городе, но, думаю, она о них уже забыла... - ухмыльнулся вампир, - минут через пять полицейская появится.

- Сержант Стенджерсон! - выдохнула Серас, едва вбежав на площадку, где собрались солдаты. - Что...
- Мисс Виктория, - ответил наемник, увидев девушку, - сэр Хеллсинг сказала мне передать вам приказ...
- Почему она просила не Хозяина?... Извините, я слушаю...
- Следует обнаружить врага, вторгшегося в пределы частных владений Хеллсинг и уничтожить его. Он скрылся где-то в одном из этих корпусов... или в парке... точно не известно...
"Интересно, - подумала Виктория, - почему исполнение приказа возложено на меня?"
- Чего он требует?
- Тебе следует это выяснить, Виктория! - услышала Серас за спиной голос хозяйки особняка. - А потом просто убей его! Можешь убить сразу. Это приказ! Выполняй!
- Есть! - вытянувшись, ответила полицейская, убегая на поиски вампира-недруга.
- Сэр, - раздался голос сержанта Стенджерсона, -а она справится одна? Разрешите собрать еще группу человек из двух-трех... на подмогу... если чего...
- Отставить, сержант! - сверкнув стеклами очков, ответила Интегра. - Девчонка справится. Кстати, где ваш командир? В его отсутствие солдатами командуете вы?
- Да, сэр. Капитан Бернадотте сегодня в увольнении в городе. До утра...
Интегра чуть отвернула голову, чтобы скрыть легкую улыбку, проскользнувшую по ее губам и исчезнувшую в тот же миг.
- Но, скорее всего, он скоро вернется, - закончил фразу сержант, покосившись в сторону убежавшей Виктории.
- Если вдруг он явится в казармы до завершения операции, передайте ему мой приказ идти полицейской на подмогу. Это все.
- Есть, - ответил сержант вслед удаляющейся спине сэр Хеллсинг. Он не понимал приказов Интегры, в чем-то противоречащих один другому, но, как хороший солдат, был приучен не размышлять над ними, а четко выполнять.

Несильный юго-западный ветер теперь дул непрерывно, лохматил светлые волосы полицейской, и без того лежавшие далеко не идеально, швырял пряди ей в глаза, отчего она часто жмурилась.
"Нет, -думала Серас, с раздражением убирая волосы с лица, - так не пойдет".
"Где же может спрятаться этот человек?.."
Ей было немного неуютно оттого, что она была безоружна, однако, она не стала терять времени, чтобы искать свой безотказный Харконнен, ведь с человеком для нее справиться будет нетрудно.
"Хорошо Хозяину, его пистолеты всегда при нем. Я же никогда не смогу, например, спрятать свое оружие в одежде, и спокойно, в то же время, гулять по Лондону. Мой Харконнен предназначен для уничтожения упырей и... Что?!"
Голову Виктории слегка повело от ударившего ей в нос странного запаха. Это амбре, ни приятное, ни противное, ни сладкое, ни горькое, ни легкое, ни тяжелое, принадлежало подобному ей. Это был дух вампира. Как естественно для нее должно было ощущать подобный запах ночного жителя в темном парке особняка, где почему-то нет даже фонарей, но этот вампир был сейчас ее врагом, которого ей предстояло уничтожить. И тут в ее сердце закрался страх.
"Почему мне никто не сказал, что напавший - вампир?.. Так, так... За оружием бежать уже поздно... Но что я представляю из себя без оружия? Против вампира?.."
Деревья парка, старые тиссы, заканчивались метрах в тридцати от серой стены пятиэтажного медицинского корпуса. С паникой, затаившейся в огромных глазах, Серас передвигалась по опавшей за много лет хвое. Ее небившееся сердце ушло в пятки при виде двух фигур, застывших у стены здания.
"О, мой Хозяин! Почему мне никто не поможет?.."
Это был второй раз в ее жизни, когда она так остро чувствовала свою беспомощность: первый раз - во время провала той операции в деревушке, названия которой она так и не узнала... когда ее убил Хозяин, тогда еще холодный страшный неумирающий демон, от которого она не могла отвести зачарованных глаз.
"Хозяин... Я не справлюсь..."
Она ясно видела, как враг смотрит прямо в ее глаза, в которых она безуспешно пыталась скрыть панику, как держит практически на весу солдата, окончательно парализованного ужасом, как он ловит носом ветер, дующий со стороны парка и несущий флюиды страха Серас Виктории, как он торжествует от сознания собственного триумфа.
"О, Боже! Этот солдат... это Джером! Значит, вампир побывал в медицинском корпусе, пока я его искала. Бедный, бедный Джером! Его рассудок, боюсь, не выдержит..."
Вампир ничего не говорил, ничего не требовал, ничего не спрашивал, он просто тихо торжествующе смеялся. В его глазах было настоящее безумие. В таком состоянии он не испугался бы и взвода солдат с пушками, заряженными серебряными разрывными.
"Разговаривать бесполезно... Но можно ли спасти Джерома?.. Капитан мне не простит этого. Пип... Хозяи-и-ин!"
Виктория от бессилия стукнула кулаком в дерево, разбив костяшки пальцев, но совершенно не почувствовав боли.
"Глупая полицейская!" - прозвучал в ее голове до боли знакомый голос Хозяина. - "Нападай, пока не стало поздно! Тебе не нужно оружие, ты сама - оружие!"
Виктория Серас сама не заметила, как поднесла ко рту пораненную кисть руки. Но, едва лишь почувствовав вкус крови, пусть даже своей собственной, она ничего уже не смогла сделать, когда глаза загорелись недобрым красным цветом, а черты ее лица стали принимать демонически-хищное выражение, когда моментально выросли клыки, а зубы заострились. Она пригнулась к земле и, казалось, что даже волосы ее стали дыбом, ощетинившись, как шерсть разъяренной кошки.
- Хм-хм-хм, - смех носферату раздавался словно бы отовсюду.
От безумного вампира, крепко державшего солдата, не ускользнули опасные изменения, произошедшие с его противницей. Ощерив пасть и издав протяжный вопль, он впился клыками в шею Джерома, не терявшего сознание до последнего момента, пока его душа не была поглощена. В следующую секунду нечеловеческая чудовищная сила швырнула вампира в сторону ближайшего тисса. Дерево, имевшее очень твердую древесину и возраст не менее ста пятидесяти лет, было повержено вместе с вампиром, обнажая красно-бурую, словно залитую кровью, древесину вдоль продольного разлома. На пологе из ядовитых колючих ветвей безумный вампир, осмелившийся причинить вред семье Хеллсинг, заплатил за это дорогую цену, став поглощенным разъяренной кошкой-демоном, бывшей когда-то невинной девушкой.
Двое во всем мире только что стали свидетелями подлинного превращения человека Серас Виктории в вампира - ее Хозяин высший вампир носферату граф Алукард и, прибывший незадолго до начала превращения, ее возлюбленный отважный командир наемников капитан Пип Бернадотте.

Эпилог

Прошли почти целые сутки после выполнения Викторией Серас задания по уничтожению вампира, вторгшегося во владения Хеллсинг. Все это время она провела в комнате Хозяина, пребывая в неком трансе. Между ними не было сказано ни слова, ни вслух, ни мысленно. Серас то и дело обращала полные слез глаза в сторону его кресла, стоявшего к ней спинкой. Алукард сидел, развалившись по своему обыкновению. Ей была видна лишь его длинная вытянутая рука, без перчатки выглядевшая даже изящно; в пальцах он уже вот два часа крутил пустой бокал. Можно было подумать, что вампир растерян, если бы ему было знакомо это чувство, забытое много-много лет назад. С рапортом о выполнении задания Интегра Хеллсинг вызвала их только сейчас, передав приказ явиться через дворецкого, что говорило о том, что "железная леди" тоже выбита из колеи последними событиями.
"Итак, - упавшим голосом подводила итог Интегра, - задание выполнено, имеются потери."
Граф стоял совершенно неподвижно, как обычно в кабинете хозяйки, почти незаметно улыбаясь каким-то своим одному ему известным мыслям. Серас дрожала и от взгляда леди Хеллсинг, и от присутствия невозмутимого Хозяина, за которого все же пряталась.
"Был укушен вампиром, но впоследствии убит бойцом Хеллсинга Викторией Серас рядовой... Тодд Джером", - Интегре было трудно говорить, слова застревали в горле. - Как бы там ни было, Виктория, ты хорошо выполнила свою работу, - попыталась ободрить начальница хлюпающую носом Викторию.
- Сэр, но ведь капитан Бернадотте... и его солдаты теперь отказываются работать здесь.., - глаза Серас снова наполнились слезами.
- Да, мы потеряли нашу небольшую армию отличных бойцов, - грустно произнесла Хеллсинг. - Новых мы найдем скорее всего не скоро. Но это все же поправимо...
Только Серас, ну, возможно, еще ее Хозяину, было ясно, что означал для нее лично уход солдат, в частности капитана Бернадотте, со службы в особняке. Он означал то, что Хозяин как всегда оказался прав. Да, Виктория получила свой жестокий урок не иметь близких отношений и не любить никого из людей. Девушка делала еще один шаг, разделяющий ее с людьми, среди которых она так хотела жить полноценной жизнью.
"Значит, - думала она, - такие, как я существуют только для того, чтобы убивать и питаться кровью... Значит таких, как я, любить невозможно..."
Позабыв о том, что стоит перед начальницей, Серас вылетела из кабинета, еще громче всхлипывая от слез.
Очень очень усталая женщина, сидящая за громадным столом, сцепившая перед собой, по-обыкновению, пальцы в замок, именующаяся длинным дворянским именем, пристально взглянула на возвышающегося метрах в десяти вампира.
- Алукард?..
- Хозяйка, - острые зубы сверкнули в широкой улыбке, - ваш приказ выполнен...
Не медля более, носферату растаял в воздухе. Его обаятельный оскал еще долго стоял перед глазами Интегры.
"Чудовище..."

В подземельях старинного особняка было одинаково мрачно в любое время суток. Даже в обитаемых комнатах, занятых Серас и Алукардом, смену дня и ночи определить можно было только по часам. Как бы там ни было, на исходе была уже восьмая ночь и восьмые сутки, как Виктория не выходила наверх, оплакивая свою неудачу.
"Сегодня возвращается Хозяин!.." - пульсировала в голове полицейской единственная светлая мысль.
Леди Хеллсинг, то ли из сочувствия, то ли из каких-то практических соображений, не давала ей новых поручений, посылая на задания одного Алукарда.
Уставший и подавленный, граф быстро шел по коридорам и лестницам особняка в свои покои, не имея никакого желания сокращать путь, как делал это обычно. Негласная поездка и секретное задание в Монако, под самым носом у католиков, оставили без сил даже его.
Но что в одном из сумрачных коридоров подземелья его стремительный шаг могло остановить так резко, что заколыхалось пламя факелов, развешанных по стенам? Только нечто ужасное или нечто прекрасное, что уже давно стерлось из кровавой памяти высшего вампира, живущего не первую сотню лет. Алукард даже не сразу понял, что это тихое пение он услышал не ушами; грустное и нежное, выстраданное и невыразимо волнующее зачерствелую душу, оно звучало прямо в его голове. Забыв про еду и сон, которых так страстно желал еще мгновение назад, вампир незаметно возник в комнате Виктории Серас. Девушка сидела на полу, прислонившись спиной ко гробу. Ее губы были плотно сжаты, по щекам лились слезы.
"Это... это единственное... прекрасное, что теперь есть в моей не-жизни, - думал носферату Алукард. - И это прекрасное принадлежит только мне".
Слова песни рассказывали о страстной любви и безвозвратной разлуке, о злой силе и невозможности быть вместе.
"Пой, пой, полицейская. Я стану твоим единственным слушателем, потому что это не доступно больше никому," - граф-вампир незамеченным стоял в темном углу комнаты; даже сейчас слабая улыбка не сходила с его лица, затаившись где-то в уголках губ.
"Пой, девчушка, реквием по своей любви, по человеческим чувствам, по своей человеческой природе. Излей тоску и забудь о ней навсегда. Позже ты будешь петь песни о кровавых победах и поражениях, ночных чудовищах и чудовищных ночах, об азарте охоты и радости убийства. Виктория Серас. Когда-нибудь ты споешь песню о том, как станешь высшим вампиром, о том, как станешь... чудовищем".

* - тара для донорской крови
** - точную дальность не знаю; кто знает, может поправить
*** - Книга пророка Исаии глава 1, стих 18