† Форум сайта "Hellsing Universe" †

Недавно ко мне приехал младший брат. Из Японии.

***
Я сидела на кухне и пила горячий чай. Окно было открыто, и через него в комнату лилось тепло летнего солнца. На подоконнике сидел светло-рыжий кот Мурзик и блаженно потягивался. Черные уши вздрагивали, когда по двору проезжала очередная машина. «Интересный же у него окрас, - думала я. – Наверное, мама Мурзика согрешила с сиамским котиком». А плод их грешной любви тем временем снова потянулся, потом спрыгнул с подоконника и принялся тереться о мою ногу. Волна сентиментального жизнелюбия накрыла меня с головой: «Люблю такие дни… Люблю, когда солнце ласкает душу, когда во всем воздухе разлит оптимизм и радость. Люблю, когда я пью обжигающий чай, а Мурзик трется о мою ногу…» Увлеченная, я начала подумывать, что же еще я люблю, когда об дверь с громким стуком ударилось что-то неимоверно тяжелое. Мой чай тут же оказался на коленях и, оказавшись там, из приятно горячего превратился в нестерпимо горячий.
Пулей вылетев из кухни, я помчалась в ванную. Проносясь мимо двери, я постаралась придать своему голосу как можно более непринужденный оттенок и заорала: «Кто там, черт побери?!».
- Кто, кто… Фрик в пальто! Открывай! – послышалось за дверью.
- Кирилл, ты, что ли?! – крикнула я из ванной. Ледяная вода лилась по ошпаренным коленкам. Ну вот, японец наш приехал.
- Говорю те6е – я фрик в пальто! Сестра, называется – дверь родному брату открыть не может…
- Иду я, иду, фриц ты наш несчастный… - сказала я и открыла дверь. И в следующую секунду отпрянула: передо мной стояло нечто, по размерам подозрительно напоминающее моего брата Кирилла, но при этом завернутое в красную простынку, покрасившее волосы в черный цвет и нацепившие совершенно идиотские очки оранжевого цвета.
- Ты кто? – только и смогла выдавить я.
- В третий раз говорю: фрик в пальто!
- Не, серьезно… Ты Кирилл, да?
- Я? Кирилл?! – нечто подняло правую руку и уткнуло ее себе в грудь. – Я был Кириллом в далеком прошлом… Теперь я – Ллирик!
- Лирик? – я не верила своим ушам. – А, лирик… Кирюш, слушай, я очень рада за тебя! Вот видишь, у нас в семье никто не обделен талантами. Я – писательница-прозаик, а ты у нас лирик… Что за стихи пишешь?
Нечто продвинулось вперед, в комнату, шваркнуло армейскими ботинками… Армейскими ботинками?!
- Марин, я – пишу стихи? Я не пишу стихи. Томатный сок есть?
- Ты ж сказал, что ты – лирик…
- Я не лирик, я – Ллирик! И с большой буквы.
Я совсем ничего не поняла.
- Ты же вроде как Кирилл…
- Я был Кириллом, пока не стал вампиром, понимаешь? Ты меня подчинила, а для того, чтобы сделать это, тебе пришлось прочитать наоборот мое имя. И ты меня приколола серебряным колом, а я… А, ладно, - заключил он, видя мою челюсть, зависшую в опасной близости к полу, - по ходу объясню. Томатный сок есть?
- Нет… - только и смогла сказать я. – Зато… есть чай… Хочешь чая?
- Давай, только каркадэ. Или брусничный. Короче, чтобы красным был.
- Ты, наверное, голодный… - предположила я.
- Нет, – отрезало Нечто.
- Хорошо… - выдавила я. – Я сейчас… Только в ванную схожу…
Я скептически оглянула брата. Одет он был более чем странно: композицию из красной простыни и оранжевых очков дополняла огромная алая шляпа с торчавшими из-под нее пучками черных волос и начищенный армейские ботинки. Поразмыслив над тем, какие странные вкусы у нынешней молодежи, я пошла в ванную – выключить хлеставшую из-под крана ледяную воду. Брат двинулся на кухню.
Через минуту оттуда послышался дикий, явно не принадлежащий человеку вопль. Я рванула в комнату, и в следующую секунду стала свидетельницей страннейшей картины: Кирилл, засучив рукава своей красной тоги, тянул Мурзика за хвост, который, предавшись мрачному пессимизму, взволнованно орал и из последних сил цеплялся когтями за ковер. Я, не думая ни минуты, кинулась на выручку бедному животному, и через секунду кот уже сидел у меня на руках и ошалелыми глазами разглядывал своего мучителя. Кирилл же сверлил Мурзика взглядом, полным ненависти и злобы.
- Не думай, Шредингер… От меня так просто не уйдешь…
- Как ты его назвал?! – Я так удивилась, что даже забыла отчитать его. Кирилл полуобернулся на меня и возмущенно сказал:
- Шредингер! Ну… Ну Шредингер ведь… Ты посмотри на его шерсть и черные уши! Ты посмотри на наглую ухмылку!
- Кирилл, - осторожно начала я, - Это Мурзик…
- Во-первых, - перебил меня брат, - Я Ллирик, а не Кирилл. Во-вторых, это Шредингер, говорю тебе!
Тут я вспомнила о том, что совсем забыла отчитать красную простынку за вероломное нападение на животное.
- Кирилл… Ну или как там тебя… Это – мой кот, его зовут Мурзик, понятно? – кот с моих рук увлеченно шипел на Кирилла в унисон мне. – Он не имеет ничего общего со всякими там Шря… Шрю…
- Шредингерами, - угрюмо буркнулось откуда-то снизу.
- Да! – я мгновенно перехватила инициативу. Мой возмущенный ропот начал набирать обороты и грозил превратиться в крик. – Поэтому прекрати мучить животное! Он не в чем не виноват! Он тебя даже когтем не тронул, а ты!.. – Я не успела договорить. Брат перебил меня своим мрачным замечанием:
- Ясное дело, не тронул… Попробовал бы он!.. – Кирилл грозно потряс в воздухе кулаком, явно воодушевившись моим скептическим молчанием. – Я бы его! Уши бы оторвал и адским гончим скормил! Зориновской косой бы побаловался! – Далее последовал внушительный список из того, что можно, но крайне нежелательно делать с котом, так как результат этих действий однозначно повлечет за собой летальный исход. А Кирилл с увлечением, достойным серийного маньяка, все продолжал перечислять методы страшной казни несчастного животного. Кот шипел на брата все громче, мои глаза становились все больше… Наконец, будучи на грани помешательства, я решила остановить это безобразие…
- Кирилл!
- Ллирик!
- Неважно!
- Важно!
- Прекрати немедленно!
- Люблю, когда ты злишься, - для большей убедительности на лице моего родственничка возникла широченная улыбка, от которой стало не по себе не только мне, но и коту – Мурзик добавил к шипению несколько выразительных взмахов когтистой лапы.
От такого неожиданного поворота событий я на мгновение потеряла дар речи. Кирилл это мгновение использовал с умом и с самым наглым видом деловой походкой направился на кухню.
Я постояла пару секунд, наслаждаясь наступившей тишиной, а затем пошла запереть от греха подальше, если моего брата можно назвать грехом, Мурзика.
Вскоре несчастный кот, так и не понявший, за что его постигла такая страшная участь, был заперт в спальне, и лишь редкими взвизгами напоминал о себе. Облегченно вздохнув и успокаивая себя тем, что животному так будет лучше, я, терзаемая угрызениями совести, пошла на кухню…
С чавканием, которой позавидовала бы призовая свиноматка, и жадностью, которой позавидовал бы пресловутый фраер, Кирилл, он же Лирик, лопал котлеты прямо со сковороды…