Не зарегистрирован
Зарегистрирован: 01.01.70
Рейтинг:
0
Отправлено: 03.05.06 17:12. Заголовок: WK. Saiyuki. Драбблы. UPD от 03.07.07
Подумала, что и без меня форум нагружен, так что все свои рассказы буду складывать сюда, в шапке буду писать название последнего вывешенного на Ваше рассмотрение.
Не зарегистрирован
Зарегистрирован: 01.01.70
Рейтинг:
0
Отправлено: 05.05.06 18:41. Заголовок: Re:
Хельга Общее впечатление Хех, это скорее психологическое самокопание смешанное с филосовствованиями, оформленное в виде рассказа, но довольно - таки коряво. Скорее больше похоже на записьиз дневника и логичнее помоеиу было бы так и оформить. Но это уже не мне вам советовать, это на ваше усмотрение ))) А вообще, мне нра.
Не зарегистрирован
Зарегистрирован: 01.01.70
Рейтинг:
0
Отправлено: 10.05.06 23:49. Заголовок: Re:
Татиус *взяла грабли, пошла "причесывать"* Всё-таки буду его добивать до конца.
Вечность Немного корявенький рассказ, вроде на избитую тему (про лубофффь) с отступлением в рассуждения на тему вечности. Ну где ему ещё место, как не здесь? Оценивайте.
Была весна. Самая что ни на есть банальная, описанная многими классиками и не только, и в то же время такая, которая случается в наше время очень редко. Было тепло, солнце мягко ласкало истосковавшуюся по его лучам за долгую зиму кожу... Приятно дул лёгкий немного прохладный ветерок. Деревья покрывались клейкими липкими почками, которые, когда распускались, украшали их ярко зелёным радостным цветом. Обычная весенняя грязь города была уже смыта дождями, весело и яро пёрла молодая живенькая травка, а дворники, на радостях, подравняли дорожки во дворе и в парке. Беззаботно щебетали птицы... На спортивной площадке играли в футбол. Рядом с ней, на лавочках, сидели девчонки и подбадривали игравших. Расположившиеся возле подъезда старушки в кои-то веки благожелательно смотрели на всё происходящее и благостно улыбались миру. Но это всё было там, за пределами беседки. Это было не со мной, а где-то ещё. Но здесь не было хуже. Там было жарко, ребята уже несколько раз бегали в ближайший магазин за водой, тут же было прохладно. Там было пыльно, здесь воздух был чист. Там было много народу, а здесь со мной был всего лишь один человек. Но он мне приятен. Этого достаточно. Не красавец, но зачем мужчине красота? Грубые черты лица, мощно тело… Я легко улыбнулась, заглядевшись на его обнажённые сильные руки. На левой светился красным новый шрам – очередной побратим. - Я люблю тебя! С самого первого взгляда! Ты веришь в любовь с первого взгляда? – спросил он. Я только скромно улыбнулась – его взгляд раздевал, мне это нравилось, но при чем тут, простите, любовь? Взгляд пронзительных холодных серых глаз… Но там, за холодом, горело пламя. - Не знаю, - неопределённо ответила я. Он нахмурился. Я не хотела, чтобы он хмурился, так что солгала. – Да, верю. Я ведь тоже увидела тебя вчера практически впервые. И люблю теперь. - Где же ты была прежде, моя принцесса? Моя валькирия! Я преклоняюсь перед тобой! – мне оставалось только нежно улыбаться, неприятно, когда тебе лгут, но, чёрт возьми!, как может быть неприятна такая красивая ложь. Как мне хотелось, чтобы это независимый сильный человек хотя считался со мной… Он продолжал, - Я искал тебя так давно! – как можно так играть? Его лицо на секунду омрачилось грустью. Но тут же на нём промелькнула уверенность, - Я буду любить тебя вечно. Ты будешь со мной в вечности? Я не хотела отвечать на этот глупый вопрос, а потому просто поцеловала его. Любовь в вечности… Да что угодно в вечности…
Мне давно казалось, что внутри меня живут две разные сущности, впрочем, во многом согласные. Сейчас они словно разговаривали? Или они сливались в одно? Что нам в вечности? В вечность мы все уйдём - никто не знает, что там... Но мы-то с тобой знаем, что там, за этими чёрными туннелями и светом всего лишь тени. Что может быть большим наказанием в Аду, чем необходимость наблюдать то, как живут другие? Неизбежность этого, ибо твои призрачные веки не закроют взора, а бестелесные глаза нельзя вырвать. Пожалуй, это самая ужасная кара. Понимать, что прожил свою жизнь неправильно, хуже-лучше, чем эти люди. Потраченное время. Жалость. Зависть. Ненависть. Они ещё живут, наслаждаются, зря тратят время на глупости... И лишь небытие - рай. Не видеть этого, не знать... Что нам в вечности? Бывает, человек стар, ему скоро умирать, но жизненных сил у него ещё на десять жизней. Так он будет жить. А бывает - человек умирает не родившись: потеряв желание жить... в двадцать, десять, пять лет. Так зачем нам вечность, если кто-то умеет довольствоваться малым и ценить то, что есть, а кому-то это просто не нужно? Зачем вечность человеку, который уже любит? Не стареть? Не умирать? Жить в привычке? Любить по привычке? Вся прелесть и желанность любви в том, что она конечна. Для кого-то через пару лет, для кого-то - со смертью. А любви вечной, до Конца, не бывает. Любовь это абстракция и действительность. Любовь, это то, что делает нас людьми. Ненависть, симпатия, ревность, апатия - все эмоции лишь разновидности любви. Разум подвинул обезьяну ещё на одну ступень выше, но способность любить сделала её человеком. Любовь делает всё проще и всё усложняет. Это не дикие инстинкты. Сейчас люди - одиночки. Леопарды тоже одиночки. Если они встречаются, то происходит лишь три вещи: боль, спаривание или пожирание. Всё просто... Но так ли у людей? Нам никуда не убежать от чувств, мы не спариваемся только потому, что самец доказал нам свою силу и то, что он может убить нас и от него будет потомство, способное выжить. Мы не будем заниматься сексом с тем, кто нам противен без каких-либо более весомых причин... Иначе это насилие. И это придумал не наш разум. Разум практичен. Чувства? не поддаются никакой логике. Так зачем нам вечность? Вечность хороша для тех, кто способен наслаждается жизнью бесконечно. Каждый момент для него прекрасен и уникален. Но таких людей - один из 10 миллионов. А для других - зачем восхищаться этим эпизодом, если его можно будет повторить ещё тысячи раз? Зачем любить сейчас, если можно будет полюбить потом? Мир сереет. Жизнь в тысячу раз восхитительней, если она конечна. И её надо жить сейчас, не откладывая на потом. Но что в вечности для меня? Я бы смогла жить в вечности и жить неплохо, но только если бы эту вечность впарили мне насильно. А любить вечность? Я бы смогла. Но того ли человека... И не так, возвышенно и поэтично, а отчётливо, трагично и истерично... Так, чтобы чувства были острее. Любить, чтобы любовь была болью. Острым ножом, пронзающим душу. Кислотой, разъедающей сердце. Чтобы не было серого цвета в огне этого чувства… Вечность не для двоих, а для каждого из нас отдельная... А смогу ли я любить вечно тебя?
Через три дня, когда я уже знала, что ответ на твой вопрос - да, ты стал избегать меня. Через неделю ты предлагал вечность другой…
Не зарегистрирован
Зарегистрирован: 01.01.70
Рейтинг:
0
Отправлено: 25.05.06 21:55. Заголовок: Re:
Alikhan Острее, не спорю. Но когда понимаешь, что это мало кому нужно (по-крайней мере, для кого писалось не среагировала...), а получилось-то неплохо, хочется признания, что ли, облагородить как-то, предать форму, чтоб и без предысторий можно было воспринимать. У меня всё попытки отлипнуть от фанфикерства...
Не зарегистрирован
Зарегистрирован: 01.01.70
Рейтинг:
0
Отправлено: 25.05.06 22:35. Заголовок: Re:
Мне очень нравится как ты пишешь. А этот понравился ещё и тем, что он классно написан от первого лица. Пиши так почаще!)
На счёт дневниковых записей - нет, мне кажется, что это не тот случай. Это даже не рассказ - это гибрид чувства и мысли. Но не дневник - потому что тут всё более осмыслено. (ох, я намудрило...)
Не зарегистрирован
Зарегистрирован: 01.01.70
Рейтинг:
0
Отправлено: 29.05.06 10:55. Заголовок: Re:
Ярость
По пальцу сбегала капелька крови… Ярко алая, немного пахнущая медью, такая живая… Порезалась…
Ярость… если бы ярость могла уйти вместе с кровью… Кажется, что внутри тебя бешено мечется злобный, сумасшедший зверь. Гнев, близкий к истерии, беспричинная злость, поглощающая все остальные мысли. И ты не можешь её унять. Она клокочет в твоих жилах, рвётся наружу, горит белым пламенем в твоих венах, ей тесно в твоём теле, она ищет выход… Если бы она могла уйти с кровью… Я бы не пожалела и пары капель, чтобы избавить себя он этого кошмара.
Для ярости нет причин. Почему? Ну почему она пришла снова? Это случается так редко, но так… неожиданно… так опасно для окружающих. Плевать на незнакомых; больней всего ты делаешь близким людям… Просто потому что они рядом, хотят тебе помочь, но не могут понять, в чём дело, потому что всё прекрасно в твоей жизни. Им плохо от этого непонимания, а ещё от того, что ты гонишь их прочь, потому что они неспособны понять и помочь. А помощь… как же хочется в такие моменты помощи, но ты в гордом одиночестве; среди всех своих друзей не найдёшь того, которому захотела бы рассказать от этом. И лишь страницы могут выслушать, но и это не помогает. Но как же, как выпустить наружу этот мощный поток, создающий ощущение силы, на волю, не разрушив чего-либо важного.
Эта ярость всегда живёт в тебе и прячется за терпением. У кого терпения нет никакого – у того и ярость плёвая, на пять секунд. Терпение… Говорят, моё терпение безгранично. Но даже оно иногда сдаёт. Бывает злоба легка и прозрачна, свежа как воздух и… на один глоток. Моя же беспричинная ярость всегда тяжела и черна, густа, насыщена – словно компенсация за все те случаи, когда я промолчала, не вспылила, заставила себя стерпеть. Эссенция всех тех эмоций. И нельзя управлять этой злобой – лишь можно указать ей дорогу, на которой будет выход. Направить её туда. Страх… Всегда боялась этого состояния, потому что длится оно у меня не день и не два. А сколько всего можно за это время натворить? Сколько можно совершить непоправимого? Да, черт возьми, даже не в этом дело, просто страшно ждать, когда эта иллюзия силы выйдет из-под контроля.
Если бы я могла обратить свою ярость в материальное… Будто держишь меч-кладенец, управляемый не твоей рукой. Приложить ладони к стеклу и кажется, что сейчас оно разлетится на тысячи частиц. Приложи ладони к земле и кажется, что рванут вниз два голодных безумных чёрных червя. Махни рукой, вложив в неё злобу, и кажется, воздух рубанёт сталь… Процеди через зубы одно слово – и оно убьёт всё вокруг.
Не зарегистрирован
Зарегистрирован: 01.01.70
Рейтинг:
0
Отправлено: 29.05.06 11:28. Заголовок: Re:
Chaze К сожалению...( Точнее, они есть, но в рукописном варианте. И оттуда - ну никак! Есть одЫн, который я очень люблю, с историческом ключе... Даже его никак не сподоблюсь "забить". Так что пока буду кормить Вас маленькими)
Не зарегистрирован
Зарегистрирован: 01.01.70
Рейтинг:
0
Отправлено: 29.05.06 12:39. Заголовок: Re:
Начинала я его писать лет пять назад, заканчивала - намного позднее. У меня была задумка в связи с придумыванием квент на одном фентезийном сайте: мол, напридумывать персонажей и составить эдакий сборник-бестиарий. Всего в нём в итоге оказалось три рассказа: один маленький, про пришествие Богини Вечной Боли, что ли... кто-то просил квенту ему придумать - я и придумала (найду - повешу, посмотрим чем я в 13ть лет маялась), второй - вот этот, а третий - моя квента. Которая резво из квенты выросла в роман, незаконченный и временами с любовью перечитываемый и продолжаемый. А тот рассказик был про то, как на одном из островов Скандинавии появилось чудище вампирское: микс дикий из исторических привязанностей, скандинавской мифологии и невытравлеваемой любви к красивым, но глупым легендам... ну и столь любимый мною ангст тама тож был.
Не зарегистрирован
Зарегистрирован: 01.01.70
Рейтинг:
0
Отправлено: 29.05.06 12:44. Заголовок: Re:
Хельга Хельга пишет:
цитата:
Которая резво из квенты выросла в роман, незаконченный и временами с любовью перечитываемый и продолжаемый.
А перепечатать ну никак? А то я уже заинтересована в прочтении!
Я когда только нашла этот форум, сразу же села писать квенту, всю ночь маялась, а потом прочитала, что своих персов уже не принимают. Теперь её ударными темпами переделываю в фик-детектив. Посмотрим, что из этого ужоса получиться
Не зарегистрирован
Зарегистрирован: 01.01.70
Рейтинг:
0
Отправлено: 29.05.06 12:52. Заголовок: Re:
Chaze Квента (ну, что есть) напечатана... Только она не про Хельгу (хых, ты, наверное имела счастьё её всё же прочитать в "Тезисах о многожёнстве..."; себя родную я не обделила), а про форвалаку (это отдельный кадр ). Могу по чуть-чуть выкладывать. Или тебе на мыло скинуть.
Не зарегистрирован
Зарегистрирован: 01.01.70
Рейтинг:
0
Отправлено: 31.05.06 11:24. Заголовок: Re:
А теперь рассказик для Chaze, благо она мне про моё детство напомнила. Один из тех трёх. На серьёзность не претендует, на особое содержание - тоже. Это - основа квенты одного перса одной моей знакомой (ну, знаете ли, когда вокруг тебя такие существа как Кали и прочее, хоЦЦа быть чем-нить пострашнее).
Порождение ночи Все помнят легенды о сотворении мира. Несчесть их, как и религий, течений, учений. Одно лишь в них общее – начало. ВСЁ явилось из НИЧЕГО. Прежде была пустота, потом Хаос и так далее. И бывают иногда ночи, которые своею тишиной, непроглядной, не просвечиваемой темнотою, скрывающей даже вытянутые руки, съедающей самые резкие движения, загоняют в дома, углы, пещеры, хибары не только земледельцев, вельмож, королей, но и солдат удачи. Маги и волшебницы тоже запираются в своих башнях. В такие ночи старики вспоминают былины о ведьмах, колдунах, предвечных богах, что родились вместе с Хаосом из НИЧЕГО и сгинули вместе с приходом солнца. В такие ночи вылезают из тёмных буреломов навьи и ходят вокруг домов, желая получить уже живых. В трясинах просыпаются упыри, оборотни не могут обуздать свою звериную половину. Начинает цвести папоротник, не считаясь с своим циклом. А наутро начинают подсчитывать трупы. В такие ночи приходит начальное НИЧТО и требует жертвы за подаренную ВСЕМУ жизнь. К счастью такие ночи редки. Но жатвы, собранные Гекатой, Кали, Морганой, Мораной, Хель, Бастет, столь велики, что целые народы исчезают с лица земли. И вот пришла такая ночь. Все сидели и молились в своих жилищах. Нечисть рыскала повсюду. Запоздавшие люди панически торопились в укрытия. Но им уже было не успеть. А одна женщина никуда не бежала. Уже вторые сутки у неё перед глазами стояла эта пустота. По обычаям племени она ушла рожать подальше от деревни. Третий день не могла она разрешиться от бремени. И теперь силы роженицы были на исходе. Смерть стояла над ней. И костлявая поражалась воле женщины: та ни разу не закричала, чтобы не накликать демонов на ещё не рождённое дитя. Женщина уже наполовину была в мире теней. Она ощущала Смерть. Беззубой нравилась мутная смесь страха, боли, понимания неизбежности конца, радости прекращения страданий и бессилия. Наконец, она сжалилась над несчастной. К тому же у Старой сегодня было назначено ещё много встреч. Смерть перехватила поудобней косу с отточенным лезвием, при этом неприятно захрустели костяшки пальцев, обвитые остатками гноящихся мышц, и рубанула распростёртую перед нею женщину по ногам, разорвав связь души с телом. Через несколько мгновений белёсая дымка повисла над агонизирующим телом. Ещё немного погодя в этих сгустках проявилось лицо, руки. Лицо умершей выражало одновременно облегчение и озабоченность. Оно повернулось в сторону тела, которое теперь шевелилось уже из-за рвущегося наружу ребёнка. Смерть, насколько это было возможно, скорчила недовольную гримасу: очень не хотелось ей возвращаться сюда через пару часов. Душа умоляющее обернулась к Костлявой. Но та лишь молча протянула руку, чтобы проводить умершую в свои владения. Призрак обречённо протянул свою длань в ответ. Миг… и их руки должны были сомкнуться. Но тут из чрева трупа выметнулись две руки, раздирая свою крепость на куски. Изящные руки с длинными ногтями, но вызывающие Чёрный Ужас, как и появившаяся за ними хозяйка. Девушка лет двадцати с длинными воронеными волосами вся в ошмётках ещё тёплой плоти с огромными, ярко выраженными клыками и горящими адским блеском чёрными глазами. Она заревела: «Моё!» - и на этот вой откликнулись сотни, тысячи волков, оборотней, упырей, навьев, вурдалаков, суккубов. Не успели руки Смерти и души соприкоснуться. Рука «новорожденной» впилась длинными ногтями в неосязаемую душу. И чудовище принялось пожирать несчастную, давясь кусками несуществующего мяса. Смерть помнила, что никто, кроме неё и Богов, не может видеть, а уж тем более осязать умерших. Значит, на землю спускаются Боги. Нет, Костлявая не потёрла ладони предвкушая множество убитых. Ей было всё равно, что забрать жизнь, что дать. Но когда на землю сходят Боги вековой порядок рушится. И даже Смерти может не повезти в этот раз. Ошарашенная этим открытием, Беззубая пялилась на заканчивающую свою трапезу Богиню. Та проглотила последний кусок души. Из уголков рта её текли прозрачные струйки бесцветной крови. Богиня обернулась к Смерти. С силой, достойной Тора или Перуна, сжала она костлявое плечо Смерти и прошипела: «Теперь здесь всё моё!». Чёрная не нашлась, что ответить, потому что все её мысли метались в панике от боли. Никогда не испытываемой боли, которая ярким лучом залетела в пустую черепную коробку и билась там, словно шальная шаровая молния. На прощание сломав Бессмертной ключицу, Богиня понеслась прочь и вскоре растаяла в предрассветной дымке и первых лучах встающего солнца. Так пришла на землю Богиня Вечной Боли, Пожирательница Душ. И зачем она пришла, не знала даже Смерть.
Не зарегистрирован
Зарегистрирован: 01.01.70
Рейтинг:
0
Отправлено: 31.05.06 11:45. Заголовок: Re:
Оно эта... того... пишется... Я просто не люблю кусками выкладывать... Так, вдохновение брибежало на две страницы, и убежало обратно... Я лучше хентай подправлю и вывешу
Не зарегистрирован
Зарегистрирован: 01.01.70
Рейтинг:
0
Отправлено: 04.06.06 23:54. Заголовок: Re:
Продолжаем измываться над вами, дорогие читатели, душещипательными размышлениями на любовные темы. Сегодня встретилась со своим бывшим компом у одного знакомого дома. И меня осенило, что забрала я из него далеко не всё. Нашла рассказ, написанный полгода назад. Сразу после Нового Года. Числа эдак 3его января. Сейчас всё не так, но тогда…) Хых, лёгкий сентиментализм подкатывает_)
Открытка «Малыш, это первый Новый Год, когда мы вместе. Полгода назад я даже не думал, что проведу его с любимой девушкой. Но теперь я уверен, что этот Новый Год будет самым лучшим за последние 22. Когда я тебя встретил, там в Алуште, я даже и не думал, что так всё хорошо обернётся. Ты для меня стала не только девушкой, но и спутником по жизни, и я уверен, что всё будет великолепно не только в наступающем году, но и во всех последующих. Маленький, ты для меня – самое дорогое, что сейчас у меня есть. Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ.»
Незамысловатое поздравление с Новым Годом. Написанное криво и с ошибками. Написанное с любовью, нежностью и заботой. Написанное не мне. Я смотрю на эту простенькую открытку, неаккуратный почерк. Меня просят прочитать это поздравление: девушка, которой её подарили, забыла открытку у меня. Я пытаюсь читать это как пономарь. Но получается как молитва, обращённая к тому, кого любишь, к тому, который любит… Будто это я поздравляю любимого человека. Но его нет… Из последних сил сдерживая дрожь в голосе, я заканчиваю чтение. Мне тяжело – за чужым счастьем всегда горько наблюдать, когда своего нет. Но я не завидую. Только если белой завистью. Сколько горечи для меня в этом поздравлении. Говорят, в каждой бочке мёда есть ложка дёгтя. А мне кажется, что мне досталась дефективная тара: один дёготь и толика мёда. И я всё равно зачем-то его ем… В груди бьётся тоска и боль; а я-то думала, что забыла его. Сейчас мне кажется, что я никогда больше не буду любить. Любить так, как люблю его. Никогда не будет чувства больше, чтобы затмить то, которое уже есть. Кто бы ни был рядом, в чьих бы объятиях я ни была, я безумно хочу другого, того, кто потанцевал на прахе моего сердца, растоптал мой алый цветок первой настоящей любви, посмеялся, плюнул в душу, которую я так наивно ему открыла. Да ладно бы просто хотела – нет, я полыхаю от похоти. И люблю его. Я ощущаю эти чувства раздельно, осознаю их по отдельности и понимаю, что оба истинны. И знаю, что никто не даст мне большего наслаждения и радости, чем дал мне он. И даже боль по моей просьбе в исполнении другого не в состоянии хоть как-то заглушить прошлые «ласки» этого возлюбленного ублюдка. Прикосновения того, кто сейчас рядом – лишь жалкие тени той страсти. И даже запах того, кто сейчас рядом неприятен мне. Я даже затруднюсь сказать, что в нём такого противного. А вот запах того, кто принёс столько горя, застыл в памяти сапфировыми океанами, пахнущими холодом. Я помню его глаза: тёмно серые, отрешенные, но за этой безразличностью, как за щитом пляшет огонёк смеха и доброты. И я точно знаю, что так оно и есть, что это – не идеализация образа, а истина. Вот так всё: шиворот – навыворот. Однажды, я убью это в себе. Однажды…
Вокруг меня есть люди, которые клянутся мне в вечной любви. И, тем не менее, я одна. Я никого не люблю и от этого мне безумно одиноко. И если кто-нибудь, кого я буду любить снова, однажды напишет мне такое же поздравление, то я, пожалуй, хлопнусь в обморок…
Не зарегистрирован
Зарегистрирован: 01.01.70
Рейтинг:
0
Отправлено: 08.06.06 19:42. Заголовок: Re:
Капли дождя
Промозглый осенний вечер тонкой моросью, словно византийской кисеёй, застилал воздух, небо, дорогу, кусты, деревья… Всё вокруг. Все попытки луны пробиться сквозь неплотные облака были обречены на провал. Глубокие лужи, в которые собралась, словно слёзы, вся эта противная слякоть. Мерцающий, одинокий от такой несправедливости судьбы, свет раскачивающегося фонаря. Тёплые и уютные блики света из окон на мокром асфальте, словно в зеркале. Бесшумно скользя среди этого мокрого безумства погоды, то и дело ежась, по дорожке шла девушка. Злобно оглядываясь на размытые силуэты домов, она порой кидала веское словцо по поводу и вправду гадостной погоды, которая, будто понимая, что её не жалуют, от души кидала в лицо девушке очередную порцию холодных брызг и напускала порывы ветра, который, возомнив себя чуть ли не домовым, своевольно трепал и путал её волосы. Из безумно знакомого и родного двора неслись звуки гитары и слова арийского «Заката»… Стало ещё и грустно. Она шла от подруги и раздумывала об отношениях с молодыми людьми. Смешно, вот её подруга провстречалась с парнем год, а теперь уходит, хотя с самого начала знала, что так будет. Зачем было потрачено столько времени? Но уходит, как и положено, красиво. Наверняка, завтра перед последней встречей с ним она будет выглядеть богиней: богиней с яростью и насмешкой в глазах… Да, она такая. Или не расстанется? Нет, вряд ли, всё-таки досадно будет слишком. Да и ярость её сходит на нет; «заземлилась» на подругу, попробовала попросить совета… Девушка улыбнулась себе… И тут же ощутила, что часть этой злости засела в ней самой. Почему? Просто слишком она эмоционально восприимчива, слишком открыта, слишком близко принимает к сердцу чужие переживания и страдания. Чужие… Всегда и всё чужое… А своё? Ведь у неё тоже есть свой ОН… Или их много?... Или всё-таки… Нет, лучше не думать, так только хуже будет. Но ведь решать придётся всё равно, однажды… Придётся… Неизбежно… Девушка остановилась, не доходя до сидящей в беседке компании, тихонько и обиженно хмыкнула носом. Насморк… Интересно, он когда-нибудь пройдёт? Когда-нибудь всё проходит… Ну вот, опять… Опять идёт в её душе разговор на много голосов… - Почему ты не хочешь думать о нём? Ведь глупо, послушай, он великолепен: умён, учтив, симпатичен, с ним весело и приятно болтать. Зачем ты гонишь его от себя? - Зачем ты спрашиваешь? Мне надоело страдать – так хорошо: не чувствовать ничего… - Не чувствовать ничего – это ужасно, это пустота… - Неправда, это покой. -А может, ты просто боишься? - Боюсь чего? - Боишься зависеть от кого-то? Неужели тебе настолько дорога твоя свобода? - Свобода? Об этом речи не идёт, ты же знаешь… Какая свобода? Я не свободна. - Да, я знаю, ты симпатизируешь ему, он тебе нравится, но только как друг. Почему? - Не знаю. А ты знаешь, почему чувствуешь то или это? Ты же знаешь, как я ценю слова. Я отношусь к нему как к хорошему другу, не просто другу или знакомому, не просто как к человеку, с которым хожу на одни занятия. - Почему так и не больше? - Не знаю. Я так чувствую - и всё! Я знаю его плохо, но порой ощущаю, что понимаю его полностью. Мы близки с ним, но как друзья. - А он хочет больше? - Или нет? Я не знаю чужих тайн. - Но ты же чувствуешь его? - Я слишком часто ошибаюсь в этом последнее время… Ошибаюсь только в своей жизни, но не в ситуациях других людей. Я не хочу гадать, тем более за других. Я знаю, что не хочу быть с ним больше, чем подругой. Девушка истерично заломила голову: больно, горько… Этот разговор на разные голоса. Разные настроения, разные мысли. Н-да, такое множение личности… В лицо брызнул усиливающийся дождь… До беседки пара шагов, но зачем их делать, если там никто не ждёт? Одиночество… Больно, всегда больно быть одинокой… А дождь льёт в лицо… - Зачем ты бежишь? Неужто так хорошо одной? - Ты не понимаешь? Я не могу приказать себе чувствовать то, что я хочу. А ведь хорошо бы, чтобы чувства подчинялись разуму? - Да, неплохо. Но были бы они тогда чувствами? - Не были бы, знаешь ведь. Бессмысленный у нас с тобой спор… - Почему не хочешь даже попробовать быть чем-то больше друга для него? - Зачем начинать, если знаешь конец? - А если всё изменится? - Я же пробовала, ты помнишь… - Да, я помню, не вышло. Но может? - Не надо, мне больно. Ты же знаешь, как это бывает: это влечение, искра… И как оно проходит, и что бывает потом, и какая потом боль. Мы с тобой уже знаем это. И мы знаем, что сами ещё не отбросили последней надежды на ответную любовь другого… - Знаем. Мы решили не играть с чувствами других… - Решили. И не будем. Надо говорить правду сразу… - Сразу. Но он ведь друг для тебя. Не боишься обиды? - Боюсь, сильно боюсь. Не хочу терять то, что есть. Не хочу. Хочу так же как и прежде, но чтобы ничего не было больше… Лучше сразу, так будет честно. - Странная ты. Делай, как знаешь. Но… - «Но» не будет. Главное, чтобы было «потом»… Устала… Как же я устала от этого… Девушка спрятала лицо в ладони, а дождь серой пеленой смывал остатки туши с её ресниц, но уже менее яростно, будто жалея. Забыв на секунду о своих непонятных женских проблемах, столь далёких от вопросов мировой важности, она улыбнулась этой гадостной погоде… Потом прикинула, что дома мама устроит ей Варфоломеевскую ночь за прогулки под дождём без зонта: как же, как же, сейчас же каждый дождь – кислотный. Но домой не хотелось… Ей стало легче… По привычке она подошла к компании отчаянных любителей гитарной игры на природе и поняла, что всё-таки ждут, всё-таки она нужна тут… Одна из подруг, к которой перешла по кругу гитара, подмигнула ей… Послышались аккорды, знакомые до боли… И понимая, что медведь в её детстве постарался на славу и нет у неё не только слуха, но и голоса, она всё же запела, ибо больше начало первого куплета как всегда никто вспомнить не смог… Секунда дрожащего неуверенного одинокого голоса в этом влажном воздухе… Секунда, лишь секунда… А потом, все подхватили… Вертись, вертись, моё колесо, Тянись, тянись, шерстяная нить, Отдавай, мой гость, мне моё кольцо… А не хочешь если – совсем возьми… (с) Мельница
А на следующий день девушка пребывала в раздумьях, ибо всё сказала Ему. И поняла куда больше, чем хотела бы. И голоса согласились, вот что совсем мило: Я объяснила, как могла… Нет, не как могла, а как нужно было: жестко, но понятно… А Он ничего не понял. Хм, вот уж точно – каждый слышит лишь то, что хочет слышать. Живём-с для себя? Прекрасно, оказывается, это милое наивное существо – сволочной эгоист… Впрочем, наивный. Хотела поверхностной дружбы, но, видать, не судьба – Он не хочет понимать. Что ж, теперь всё почило в Лете. Что ж, родной, если ты не понимаешь и сейчас – жаль тебя. Следующая встреча может стать последней. И я, наконец-то, поняла, что меня в тебе раздражает. Хе, прости уж, но на такое я не подписываюсь… Одного раза хватило, лучше уж безнадёжно любить того, кто этого стоит. Всё равно гореть. Так пусть не за ложь навета. Я признаюсь сама в том грехе, что сто крат страшнее: Я любила того, кто проклят именем света, Ученица того, чьё имя вспомнить не смеют… (с) Ниенна
Chaze *понуро смотрить в пол* Ну вот, обещала тебе рассказ, а что-то с курсачом не ладится.
Знаю, знаю, чем "покормить"_) Решила забить в комп второй рассказик про монстра_) Вот что набила в выходные, не знаю только, когда следующий кус будет (потом разделение на главы я ещё двести раз поменяю) .
Хильд* Глава 1 Последние скудные лучи зимнего солнца окрашивали фиорд в алые тона. Хильд смотрела на пламенеющие красными отблесками контуры гор, вершины корабельных сосен, непокорные валы, вздымавшиеся из моря у входа в залив. Суровый мрачный лес, окружавший селение, стонал под порывами злого ветра. Хильд и сама чувствовала безжалостные уколы ледяных мечей на своих щеках и руках, словно духи ветра вознамерились изрезать, исколоть её тело. Могучие деревья, из которых строят бесстрашные дракары, натужно трещали, словно просились в бой с солёными стальными морскими волнами, хотели одолеть неудержимые и безумные штормы. Раньше Хильд любила этот скрип. А теперь знала, что завтра уже не услышит его. И не сможет ощутить величия родной земли. В последний раз она задумчиво любовалось грубой северной красотой. Плакать она уже не могла. Казалось за сегодняшнее утро из её глаз вытек весь Мировой Океан, когда увидела, как в фиорд входит гордый корабль с дрэки на носу и как сошёл с него Хальгрим Кровавые Руки. Пришёл Хальгрим вовсе не за пиршественный стол. Пришёл могучий конунг требовать поединка, отмщения за убитого брата. Зим шесть тому Торгейр-хёвдинг убил в морском бою Хродгара Скальда. И Хальгрим не смог простить своего друга, и шёл теперь к нему с обнажённым мечом, и требовал поединка. Лишь увидела Хильд, как уверенно ступает на берег конунг, как по-хозяйски оглядывает он селение, как предательски горят его неестественно чёрные глаза, как мечется в них горящая ненависть, поняла, что не совладать Торгейру-хёвдингу с этой яростной мощью. Первым был Торгейр в битвах, искусен в обращении с молотом, оружием Тора, крепкие руки будто срастались с веслом, зоркие глаза показывали ему, что скрыто за горизонтом, чутьё никогда не подводило хёвдинга… Но сегодня Хильд уже не раз видела прекрасных валькирий, шептавших его имя, двух воронов, круживших над его головой, а у ручья встретила старуху, стиравшую его рубашку, по которой святыми рунами растеклась кровь. Хильд не боялась смерти для себя, но жизни без Торгейра не мыслила... А плясавший в глазах Хальгрима бешеный огонёк наводил на мысль о том, что просто убийством хёвдинга он не ограничится. А коли так, то бояться следовало за трёхлетнего сына и шестнадцатилетнюю дочь. Ведь Хальгрим взрастит сына как своего, но навсегда похоронит в нём память об отце. А дочь… Нет, выше сил Хильд было представить себе её на ложе конунга. Хрупкую нежную Бьёдвар в лапах этого железного монстра… Она знала, что Торгейр, не колеблясь, примет вызов. Она знала, но всё равно надеялась… На что? Неужто и правда верила она, истинная дочь гордых хёвдингов Северных Заливов, что уговорит его отказаться от битвы? Нет. Но отчаяние странная вещь. И она, всё-таки была женщиной. И сочиняла для себя красивую ложь. Ложь о том, что Хальгрим одумается и простит, что Торгейр откупится или победит, что…
Но ложь её почила в звуках уверенных шагов хозяина фиорда. Не было у неё времени вытереть высохшие дорожки слёз, не было времени улыбнуться ему: Торгейр ходил бесшумно и плавно, будто по корабельной палубе. И уже стоял в дверях. И в его зелёных обычно непроницаемых глазах плясал огонёк ярости и обречённости. Тихо, но натужно, еле сдерживая рвущийся наружу гнев, закрыл он дверь и выставил перед собой руки, предостерегая Хильд не бросаться ему на шею. - Молчи, - сдавленно прошипел он. Невысокий, но широкий в плечах, иссушенный морскими ветрами, оплетённый тугими мышцами никак не выглядел он опасным. Рядом с большинством своих хирдманов выглядел он коротышкой. Но не в силе было его лидерство, в духе. Воины верили в него, а он был готов встать на защиту каждого из них. Он всегда берёг своих людей от лишних потерь, а они берегли своего хёвдинга. И когда надо было, убивал он без пощады, без малейшего укола совести. И силы его приходили словно из ниоткуда. Многие помнили, как ходил однажды его хирд в Северные Моря. И была там земля, полностью белая и пустая. И встретился на той земле им Хозяин. И сломил тогда Торгейр белого медведя, как и подобает вождю. Он не выглядел опасным, но был несомненным хищником. И даже белые недлинные волосы, собранные ремешком в тугой хвост, и безответные почти прозрачные зелёные глаза лишь больше приближали его к хладнокровному зверю, стерегущему свою стаю. Но с Хильд он всегда был мягок… - Молчи, дочь Астига. Молчи, потому что знаю я, какие глупости хочешь ты сказать. И знаю, что ведом тебе мой ответ. И знаешь ты, что по-другому быть не может, - с каждым словом злость его будто вытекала из его голоса. – Да, я и сам видел сегодня Моргану, стиравшую мою рубашку. И люди мои говорили о неясных голосах, шептавших имя моё. Я чувствую неясную силу Хальгрима, словно он вступил в сговор с самим Локи. И знаю, что Один уже готовит место мне в Валгалле. При этих словах Хильд вновь отвернулась к окну. Словно тяжёлые камни падали они на неё. Её длинные сильные пальцы впились в дубовую доску подоконника, заставляя её скрипеть… - И не думай, дева моя, взойти на мой костёр! Это мой приказ тебе – не будешь ты моей спутницей к Одину. Тебе достанется мой хирд – сохрани его для нашего сына. Тебе растить детей наших! Нет!! – рявкнул он, словно почувствовав, как метнулась душа Хильд, противится этому запрету. Голос его оказался неожиданно близко к ней. Он стоял совсем рядом и уже почти шептал ей в ухо, стараясь не касаться. – Завтра в фиорд придёт Освальд Белолобый. Он проследит, чтобы Хальгрим-конунг сдержал свою клятву. После поединка и после моего отправления в Валгаллу конунг уйдет из этого фиорда. Навсегда! И в последнем слове полыхнула почти животная неосознанная ненависть к тому, кто пришёл разрушить его счастье. Хильд хотела повернуться, схватить его лицо ладонями, затушить бесконечно нежным поцелуем эту ярость, но не смогла. Его узкие, но сильные ладони прижали её ладони к подоконнику. Руки вытянулись вдоль линии её рук. Он внезапно прижался к ней всем телом. Она чувствовала каждую мышцу его тела, каждый вдох, каждое движение. Торгейр дышал тяжело от осознания неизбежности. Но и не только от этого. Дыхание его становилось всё более прерывистым. Он зарылся лицом в волосы Хильд, прижимая губы к её шее. Поцеловал её, она вздрогнула: слишком неожиданно, не думала она, что Торгейр станет так её утешать. А впрочем, как ещё должен он был её успокоить...
Знаю, что этот рассказ надо обрабатывать и обрабатывать... Может, поможете, с каких сторон?
Замок без привидений Чешская Республика. Замок «Глубоко Озера». Невообразимый простор… Ты стоишь у подножия скалы, а перед тобой далеко-далеко расстилаются зелёные поля, временами перемежаемые золотом уже почти созревшей ржи, что так яро колосится под тёплым солнцем. Зелень изумрудов в этих налитых жизнью и силой красках; редкие вкрапления ярко-алого – это маки пламенеют на насыщенной, но однотонной канве. А справа, ближе к скале, играет бликами ртути огромное озеро, «Глубоко Озеро». По его поверхности ходит лёгкая рябь, но вода не кажется водой – это зеркало, необъятное волшебное зеркало. Всё словно в сказке. А на скале высится замок. Мне бы хотелось, чтобы это оказался суровый сторож из Средних веков, но он был построен позднее, веке в XVIII-XIX. Я люблю холодные строгие монолиты неприступных крепостей Тёмного Времени… Я наивно идеализирую это время, но у каждого своя сказка: у кого о блистательном будущем на других планетах, у кого о таинственном и прекрасном прошлом. Поднимаюсь к замку по извилистой, крутой тропинке… Чувствую себя просто героем: многие соглашаются на развлечение – доехать до замка на повозке, запряжённой двумя тяжеловозами, но на самом деле им просто лень идти. А я – иду. Я шагаю в своих мечтах: то медленно, ступая тихо-тихо, словно подкрадываясь к кому-то, то переходя на лёгкий бег – словно дали команду на приступ. Мечты… Игра… Пора бы перестать играть, уже не девочка, но… Слышу какие-то восторженные крики за поворотом и осторожно выглядываю из-за кучи камней, поросших мягким и мокрым мхом. Там небольшая, но длинная, окружённая разлапистыми ёлками поляна. Радостные возгласы – это крики поддержки: реконструкторы проводят турнир по стрельбе. Не могу удержаться, подбегаю к ним. Радостные лица, завороженные взгляды, руки стрелков, любовно поглаживающие луки и арбалеты. Мы с ними живём в одной легенде. Но мне нужно идти дальше – замок ждёт. Он встретил меня чинным фасадом, английским парком и павлинами – французская и старательно поддерживаемая до наших дней мода. Меня это немного разочаровывает – я ищу в крепостях призраков. Вряд ли в таком строгом правильном здании с огромными светлыми галереями можно найти осколки прошлого. Ну что ж, будем искать то, что есть – оружие. Одна из самых богатых коллекций в Чехии, а Чехия, как известно, обладательница самой многочисленной коллекции в Европе. Внушительные двуручники с неимоверно длинной рукоятью, чуть ли не в мой рост длинной, понятно, что они ужасно сбалансированы, и ими невозможно орудовать, но это не лишает их привлекательности. Боевые мечи, мечи палачей, гербовые щиты, великолепные доспехи, шпаги с невообразимыми эфесами, шотландские палаши и даже трофейные турецкие сабли. Огромная библиотека… Да и сам замок оказался перестроенным – внутри осталось много старых стен, а главный донжон так и вовсе строился веке в XV. Светло и радостно, тепло и счастливо на душе. Я нашла то, что искала – атмосферу прошлого, атмосферу тайны… Час, второй, третий… Мне не надо спешить – замок закрывается для осмотра поздно, никто не ждёт меня в городе раньше полуночи. Холодные переходы, украшенные трофеями стены, длинные ряды доспехов, словно караул. Я вышла на западную анфиладу – как странно видеть переплетение двух временных стилей архитектуры… До заката ещё долго. Но я просто устала: приятная тяжесть в ногах, тянет мышцы, хочется пить. У меня с собой бутылка минералки… Тёплые гранитные ступени, покрытые тонким слоем пыли от усыпанных галькой дорожек. Так приятно сидеть на них, греясь под тёплыми лучами после ледяных нетопленных переходов замка. Правильная геометрия сада, по которой словно королевская чета разгуливают два павлина, раздражает, но что мне до этого? Я закрыла глаза, и ощущения, верно, такие же, как у кошки, греющейся на солнышке. За спиной слышаться мягкие шаги. С трудом поднимаю веки – полудрёма, усталость и удовлетворение навалились разом. - Привет, - мягкий низкий бас. - Привет, - отвечаю я без всякого удивления. Это же Чехия, а не Франция, здесь достаточно русских, да и многие чехи говорят по-русски. А в том, что со мной решил заговорить какой-то парень – ну и что тут странного? Наверное, один из реконструкторов поднялся сюда и, вспомнив, что я тоже наблюдала за соревнованиями, решил спросить что-нибудь. - Тебе здесь нравится? – он присел рядом. Хотелось обернуться, но для этого надо поднять голову с колен… Я еле заметно кивнула. – Как в сказке, правда? – продолжил он. Я всё-таки переложила голову с одной щеки на другую. Он сел рядом со мной, подтянул колени и положил на них подбородок, глядя вдаль, туда, где невообразимо красивым маревом раскинулось озеро. Льняного цвета волосы по плечи, правильные контуры лица, шрамик над левой бровью – он устроился справа от меня - красиво очерченные губы… Я не могла увидеть его глаз, но при таком лице, они должны быть голубыми. Просто одет – майка, джинсы и сандалии. Немного полноват, но высок. Наверное, около 185ти см. Я ощутила, что от него исходит какая-то усталость и тихая, спокойная, не деланная радость. - Да, как в сказке, - согласилась я. Как странно. Мы абсолютно не знаем друг друга и говорим о какой-то ерунде. Он повернулся – и вправду, пронзительно голубые глаза. Безумно холодные. От них пахнуло какой-то замогильной прохладой. Но мне понравилось. – У тебя такие восхитительные глаза, - не задумываясь, сообщила я. Он мягко улыбнулся. - Они похожи на озеро, - уверенно ответил он. Я удивилась – озеро казалось серебристым, в нём не было такой чистоты и свежести, как в его взгляде. Видимо, это отразилось на моём лице. Он протянул мне руку, - Пойдём, я покажу тебе цвет озера. Это было неосмотрительно: идти неизвестно куда с незнакомым человеком, но мне хотелось увидеть то, что видел он. Я всегда была безнадёжным романтиком… и верила в сказки. И чувствовала, что он тоже верит. Я немного удивилась, когда он перелез через низенькое заграждение с одной стороны сада (я уже давно потеряла направления). Он остановился по ту сторону заграждения и протянул мне руку: - Не бойся, - мягко и немного обиженно попросил он. Мне даже стыдно стало… - Да кто тут боится, - буркнула я, принимая предложенную руку и перелезая через препятствие. Он задержал мою руку в своей… Так приятно и уютно, что просто захотелось броситься ему на шею, наплевав на то, что незнакомы, что это неприлично и много ещё на что. Он улыбнулся ещё шире, словно прочитав мои мысли, и пошёл вдаль от замка, в сторону озера. Метров двадцать, а дальше – обрыв. А под ногами – озеро. Оно и впрямь голубое… Свежее, холодное, манящее. Я невольно подошла ближе к краю обрыва. Казалось, что сейчас вырастут крылья, и я полечу. Или, что, прыгнув вниз, я попаду в самое сердце этого мерцающего светлого чуда, раскинувшегося у меня под ногами. - Как в сказке, - только и смогла прошептать я… Дух захватывало, и я еле остановилась, чтобы не сделать того последнего шага, отделяющего меня от свободы полёта навстречу свету, отражающемуся в прозрачном холодном зеркале озера. Я обернулась. Я хотела поделиться восторгом с ним… Но его не было. Я побежала обратно, к замку. А куда ещё он мог пойти? Что же он ушёл? Он должен увидеть это! Хотя, что же я забыла, он уже видел это сокровище! Но…
Я искала долго. Пришло время уходить, но на выходе я всё же спросила мужчину, работавшего в ларьке с сувенирам, не выходил ли отсюда такой парень. Светловолосый, высокий, с пронзительно голубыми и холодным глазами. Улыбавшийся до этого продавец внезапно похмурнел и сказал: - Откуда вы знаете его? – я только собралась ответить, как он продолжил. – Его звали Александр Хладный, русский исследователь спиритолог. Он прыгнул с Обрыва Плача полгода назад… - и отвернулся.
Слёзы… В его глазах мёртвыми озёрами стояли слёзы и стоны плача. «Верь мечте, иди за тайной, будь романтиком… - это было написано в его глазах. - Там смерть и бессмертие одновременно. Иди по этому огню, восхищаясь его величественностью и обжигаясь с каждым шагом всё больше". Плач по светлому и умирающему… Рыдания разочаровавшегося мистика – и полёт навстречу ветру и неизведанному чистому кристаллу озера… Там – тайна, там – любовь в объятиях смерти, там – свобода… И протяжные стоны плача…
Chaze, вот, собственно, тот рассказ, который я тебе обещала.
Маски Венецианский Карнавал одного участника. Твоя железная разукрашенная в невообразимо привлекательные цвета маска. Она манит притронуться к изгибам твоего лица, даже при знании, что это не может продлиться долго. День, два – кто сможет удержать тебя? Одна маска, под ней – вторая, и только потом – ты сам. Ты выходишь из-за кулис готовый к бою со всем миром, защищённый со всех сторон. Но не боишься ли ты слиться воедино со своими доспехами? Ты помнишь, кто ты есть на самом деле? Ты, наивный, чистый душой романтик с пламенеющим сердцем, обжигающийся с каждым шагом в этой жизни. Всё ещё верящий в чудо и настоящую вечную любовь. Ищущий повсюду свою даму сердца… Последний рыцарь без страха и упрёка. Спрятавшийся под маской циничного философа, который укрывается платом подонка, каких мало. Ничтожества, для которого слово «чувство» - пустой звук, повод для непрекращающихся насмешек и унижений. Как хорошо ты научился изображать прагматика. И как ты устал от этого. Но таким тебя видят большинство людей. За это тебя большинство и уважают. Расчётливый «Дон Жуан», ведущий нескончаемый список своим победам. «Настоящий мужчина», презирающий женщин, готовый променять любимую на бесцельную мужскую пьянку. Знающий ответ на любой вопрос, чуждый сомнениям, отвергающий чувства. Для более близких друзей ты рассказчик. Человек, виртуозно владеющий языком мысли, умеющий насмешить. С тобой интересно говорить, когда ты в настроении. Они приходят к тебе, чтобы послушать. Услышать рассказ о твоей циничной половине. Иногда ты даже искренен с ними. Но даже оратором тебе уже не так приятно быть. Надоедает это лицемерие, неприятны эти люди, ищущие в тебе только развлечения. Игрушки… Этот философ – твоя взрослая половина. Тот, кем ты до конца никогда не станешь. Потому что ты мальчишка, у которого отобрали детство… Я любила этого мальчишку… Я готова слушать философа часами… Я мечтаю придушить бездушную скотину своими руками… Я хочу помочь тебе, отказаться от ненужного обмана. А ты – хочешь этой помощи. Но не берёшь. Почему?
Цинизм во взгляде и движеньях, Нелепые попытки смеяться над собой; Но ты не сможешь жить в лишеньях Чувств. Романтик ты. И я старалась быть такой.
Но как умело и безжалостно жестоко Ты подавляешь часть восторженной души. Ты не признаешь, что тебе безумно одиноко, Отвергнешь бурю чувств, рождённую в тиши.
Твои доспехи сумрачного воина Давно покрылись пылью отрицания. Ржавеет меч, забывший слово «бойня». Ты прячешь страсть за маской ликованья,
Восторг от непростых побед Над бессердечными красавицами мира, Что как сосуды: пока в них мёд – в них свет, А как закончится – стремишься выдать виру…
Наконец-то написала коммент, как и обещала. Итак, пишу своё мнение относительно каждого рассказа. «Вечность». В целом мне понравилось, есть интересные решения, но есть и, на мой взгляд, не удачные. Теперь по порядку. Название. Мне кажется, было бы более логично добавить в название слово «любовь», т.к. именно она является организующим началом в данном тексте. Основная идея. Рассуждения немного не последовательны, т.к сначала вы говорите, что Хельга пишет:
цитата:
любви вечной, до Конца, не бывает
а потом Хельга пишет:
цитата:
А смогу ли я любить вечно тебя?
Через три дня, когда я уже знала, что ответ на твой вопрос - да,
если это именно любовь заставила героиню поменять мнение, акцентируйте внимание на этом, а то логика теряется. Жанр. Я бы не назвала это рассказом, скорее это эссе. И ещё: ваши рассуждения интересны, но вы подаёте их слишком «резко», внезапно. Это создаёт впечатление раздробленности: половина рассказа – сюжет, потом – мысли. Такое дробление неорганично, искусственно. Чтобы получился рассказ (а не эссе) не выражайте свои идеи прямо, лучше, чтобы они были поданы читателю так, что ему показалось бы, что он сам до них дошёл. Я имею в виду, можно развернуть действие так, что читатель сам сделает нужные выводы. Многие хорошие литературные произведения строятся на этом принципе. Совет: попытайтесь сгладить границу между сюжетной частью и размышлениями. Лексика. Есть не очень удачные обороты, например: Хельга пишет:
цитата:
яро пёрла молодая живенькая травка
словосочетание "яро пёрла" выбивается из стиля, ИМХО
ИМХО в этом рассказе весьма удачно и правдиво представлена женская и мужская психология.
«Ярость» Очень эмоционально. Первая строчка - просто супер, восторг. Однако дальше – непонятки (мне, во всяком случае). Жанр. Это уже точно эссе. Основная идея. Вот тут-то и проблема: не понятно, как кровь связана с яростью, т.е понятно, но не до конца. Почему вы не написали ситуацию, сюжет? Это мог бы получиться отличный рассказ, что-то вроде: меня довёл тот-то , я сделала то-то, получилось вот это, и теперь я случайно порезалась. В контексте сюжета ваша идея могла бы отлично раскрыться. А так приходится много додумывать, и поэтому ваша логика иногда не ясна. Лексика. Странным показалось вот это: Хельга пишет:
цитата:
Я бы не пожалела и пары капель
"пара капель" звучит как-то жадновато, это слишком мало.
«Порождение ночи» Жанр. Это рассказ! Основная идея. Хельга пишет:
цитата:
зачем она пришла, не знала даже Смерть.
А вы сами знаете зачем? Если есть продолжение , то всё О.К, а если нет, то какова идея написанного? Лексика. Есть несколько неудачных моментов: Хельга пишет:
цитата:
не просвечиваемой темнотою
лучше что-то вроде "чёрной", а то не сочитаются эти два слова)))
«Открытка» Опять же: чтобы получился полноценный рассказ, нужно чуть ярче обрисовать ситуацию, а то есть только намётки сюжета, это скорее даже не эссе, а просто зарисовка. Идея мне понравилась, хоть и не люблю «трагическую романтику». «Капли дождя» Ну зачем так дидактично? Повторяю: читатель любит сам делать выводы, а не когда за него их делает автор. Почему вы не расписали последний диалог, чтобы читатель сам решил, кто сволочь. Когда его лишают этой, впрочем, мнимой свободы, ему становится не интересно. Опять же: это не совсем рассказ, т.к сюжета нет, а только смятение души. Вы можете писать о своих чувствах от первого лица, но подайте их читателю более психологично, более интересно.
«Хильд» написано не плохо, просто сама я не очень люблю фэнтэзийные сюжеты: немного поднадоели. «Замок без приведений» Это полноценный хорошо написанный рассказ. Правда идея кажется мне не новой + слишком страстная любовь к романтизму.
«Маски» Это эссе, весьма эмоционально написанное. Для анализа написано маловато, но, если говорить об эстетических достоинствах, мне понравилось))
У вас есть своя манера изложения, свои идеи, но, ИМХО, вы сейчас ещё в творческом поиске:))) + Попробуйте написать что-нибудь законченное, но сделать это не через призму романтизма. Может получиться что-то любопытное.
Если есть вопросы - задавайте
Удачи
ЗЫ: местами вы мне напоминаете Улицкую или Петрушевскую, что радует
Пост N: 1702
Info: Гробовской Инквизитор
Зарегистрирован: 06.04.06
Откуда: РФ, Москва
Рейтинг:
19
Отправлено: 13.11.06 00:25. Заголовок: Re:
Итак, фанфикер по Хеллу во мне подыхает. И ускоренными темпами рождается фанфикер по WK.
АВТОР: Хельга (угу, я... когда личность не раздваивается) НАЗВАНИЕ: Стать убийцей ЖАНР: ангст, романс (держите меня, мне самой плохо... я пишу романс... *бьёЦЦа в стенку головой*) РЕЙТИНГ: PG-13 ПЕЙРИНГ: Ран(Айя)/ОС (мне вот подумалось, неужели у парня в 17 лет - на момент "трагедии" - не было ни одной девушки? шучь!) ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: Опять же, ОС. Слегка идеализированная. Но так, вроде, надо. СОСТОЯНИЕ: Оно всё время правится.
Перед магазином как всегда толпились школьницы, усиленно делавшие вид, что интересуются исключительно цветами, но не надо было отличаться особым умом и сообразительностью, чтобы понять, что занимало их куда больше всех этих роз, тюльпанов и резий. И, тем не менее, Кен и Оми изо всех сил поддерживали эту легенду юных поклонниц. Конечно, до тех пор, пока те не переходили к более активным действиям, чем просто созерцание. Йоджи как всегда флиртовал с девушками постарше. Интересно, если бы он записывал все полученные телефоны, сколько записных книжек пришлось бы ему исписать? Вторая-то уж точно подошла бы к концу за эту вторую неделю. Как всегда, старушка улыбалась, поглаживая свою светло-рыжую упитанную кошечку: радовалась тому, что вокруг толпится и живёт полной жизнь молодежь. Смеялась над ними с высоты своих воспоминаний и ворошила прошлое. Как всегда… Как всегда? Когда он успел привыкнуть к этому, Айя Фуджимия не заметил. Так же как не заметил, когда стал даже в мыслях называть себя Айей. Когда это стал думать о них, как о «нас»… То есть, как о своих друзьях. То есть о «друзьях», которые всё равно отдельно от него… Всего лишь вторую неделю он был здесь. То есть работал в магазине… То есть, стал не просто убийцей, а охотником Света… То есть… Из запутанных размышлений его вырвал тоненький голосок: - Можно? – немного обиженно воскликнула девочка. Видимо, уже не в первый раз. Айя даже непроизвольно улыбнулся, встретившись с огромными серо-зелёными глазищами, полными неуверенности, лёгкого недовольства и восхищения. Он чуть было не оглянулся – неужели Йоджи перешёл на школьниц? Никого у него за спиной, конечно же, не было. Но не он же вызвал такую бурю восхищения. - Извини, - тихо откликнулся он. Недовольство во взгляде тут же капитулировало, уступая под напором восторга. – Чем я могу тебе помочь? – продолжил он вроде бы дежурной фразой. - Мне… - девочка замялась, занервничала, но тут же выпалила, - мне нужен букет для сестры! У неё сегодня день рождения. Она любит лилии, но я не знаю, какие выбрать, и я не знаю, с чем лучше составить букет. Вы же мне поможете? – под конец фраза напоминала пулемётную очередь, а Айя отправился уже за названными цветами, пытаясь прикинуть, что лучше к ним добавить: он, в отличие от Оми, который, видимо, половину пустующего места своих воспоминаний занял представлениями о цветах и икебане, обладал весьма странным чувством прекрасного. О чём ему уже много раз успел сообщить Йоджи. Через несколько минут девочка, счастливо улыбнувшись на прощанье, побежала поздравлять сестру, а он наткнулся взглядом на Хидаку, как раз ловившему один из стендов с букетами – он, как всегда, задел его. Айя ухмыльнулся: магазин был прикрытием, это верно, но не от врагов, не от убийц, а от самих себя. Был иллюзией нормальной жизни, заставлял хоть на пару часов забыть, кто они есть – израненные прошлым плачущие убийцы, мечтающие лишь об одном: отомстить и забыть*. И это неплохо получалось. Выходило даже искренне радоваться и смеяться. Точнее – у ребят выходило, а он уже давно забыл, что это значит. Но сейчас, рядом с этим миражом спокойствия и нормальной жизни, ему было удобней. К нему стали возвращаться сны. Такая мелочь – но для него много. Очень много. Уже более трёх лет, как он видел лишь черноту и пропасть забвения. Все свои мечты и надежды он вместе со снами вручил сестрёнке. Первое светлое пятно в его ночном небытии мелькнуло пару дней назад. Сегодня же ему снился какой-то сон о прошлом. Он не помнил, о чём, и не хотел ворошить воспоминания, только ощущения счастья и яркости чувств он запомнил. Там было уютно и «тепло». Вряд ли он имел право на такие сны, но не порадоваться такому положению дел не мог. Вот только… Цок-цок… каблуки по асфальту. Айя слышал их всего лишь несколько раз, но уже знал звук этой походки, как Йоджи мог определить по ногам её обладательницу. Манкс… Кен однажды пошутил: «Так ходит миссия» - и, в общем-то, был прав. Кудо увидел красавицу следующим и тут же расшаркался с девушками, краем глаза следя, как «миссия» прошла мимо витрин, ничем не выказав своего интереса к товару, и завернула за угол. Коротко кивнув Кену, Айя скользнул вглубь «Конеко». Вскоре, все «продавцы» появились в гостиной и расположились перед экраном. Йоджи не забыл прихватить из магазина орхидею с неестественно яркими красными прожилками и преподнести её Манкс**. Та картинно закатила глаза, но отказываться от подарка не стала, лишь кивнула на экран и погасила свет, предварительно смерив пыл Кудо: - Прошу всё внимание на Персию, - ловелас лишь деланно вздохнул в ответ и снял очки. Персия. Критикер… Те, кто указывают жертву. Те, кто помогли нам стать убийцами. Те, кто заставили забыть об истинных целях – целых два года Айя потерял на обучении и ожидании в другой команде организации. Теперь с ним не только кома сестры, но и кровь людей, которых он называл «друзьями». Ноша становится всё тяжелее. Порой ему казалось, что все оперативники Критикер тыкаются носами в разные углы, изредка получая небольшие кусочки информации… Так, подачки. Весьма актуальная мысль, особенно если учесть его новое кодовое имя. Абиссинец! Ха! Нет уж… Айя не бросался на каждое задание, очертя голову, зато демонстрировал завидную готовность к действию в связи с фамилией «Такатори», не замечая, что так из него можно верёвки вить.
- Недавно к нам попали данные о появлении нового наркотика. Он подобен экстази, но вызывает куда более сильную зависимость буквально после нескольких применений. Из-за этого произошло уже семнадцать самоубийств за последние две недели. Наркотик можно приобрести лишь в определённых клубах, расположенных в районах, которые находятся под патронажем Такатори. Ваша задача уничтожить лабораторию по производству этого наркотика вместе со всеми данными и убить того, кто стоит за их производством. Охотники Света, пусть твари тьмы не увидят следующего рассвета. Экран замерцал и погас. Манкс включила свет. Кен закрыл глаза рукам, тут же резко отдернул их: он не любил резкую смену света и темноты. Оми воззрился на Манкс, которая не спешила раздавать увесистые конверты – зацепки на этот раз были. - Все согласны? – напряжённо спросила та, буравя взглядом Айю. Йоджи, наконец, прочувствовал напряжённость момента, но чего такого интересного в Фуджимие так и не понял. «Значит, проверка?» - читалось во взгляде того. Манкс коротко кивнула. Ран вздохнул – как будто у него был выбор: убить Такатори он мог попробовать и в одиночку, но с каждым днём становится камикадзе ему хотелось всё меньше и меньше, несмотря на то, что желание отомстить росло тоже с каждым днём. - Да, - утвердительно ответил он. Оми только кивнул: парнишка вообще редко отказывался от миссий. Редко? Это всего лишь твоя четвёртая миссия с ними, Ран… - А там есть девушки? – уныло протянул Йоджи. Манкс хмуро на него посмотрела, хотя обычно реагировала на такие вопросы лёгкой улыбкой. - Есть, но не советую тебе с ними развлекаться, - откликнулась она, наконец. - Тогда согласен, - предупреждение он явно пропустил мимо ушей. - Я тоже, - откликнулся Кен. – Фронт работ большой, - ухмыльнулся он. - Что ж, вот наши зацепки: эти районы находятся под кланом якудза Таро, - на колени Айе упал конверт, - Скорей всего они не остались в стороне. В таком случае, вам так же предстоит достать информацию о связях якудза и Рейджи Такатори. В конвертах – информация о клане, место расположения их штаб-квартиры. Лабораторию вам придётся вычислить самим – вряд ли они держат производство под боком. И ещё, - она уже поднималась по лестнице, - голову «перворожденному»*** должен отрубить ты, Айя. Ему всё ещё не доверяли. Впрочем, он и не обольщался. Оми и Кен непонимающе на него посмотрели: они-то приняли его и считали, что Критикер рассматривают Вайсс не как безмозглых убийц, которых можно при надобности пустить в расход, а как равных... Глупо. Он-то знал, что Критикер не спасает своих: помощи его прежней команде не было. Критикер решили, что им проще потерять нескольких хорошо обученных ассасинов, чем проявить себя. Побоялись не справиться с миссией. Или просто решили избавиться от ненужных вещей. А может быть, его у его предыдущей команды просто закончился «срок службы». Однако, как он успел заметить, к Вайсс всё-таки было другое отношение: пылинки с них, конечно, не сдували, но давали возможность отказаться от миссии… - Ух ты ё-моё! – раздался восторженный вздох с кресла, где развалился Кудо, разбросав у себя на коленках содержимое конверта. Он откинул голову на спинку и, выставив руку с какой-то фотографией над головой, восторженно что-то рассматривал. – Она просто прекрасна! – Ран вытряхнул из своего конверта такую же. На фотографии красовалась миниатюрная японка в великолепном ало-фиолетовом кимоно и деревянных сабо, с собранными в тугую, но не объёмную прическу иссиня чёрными волосами, в компании нескольких несуразных гайджинов в смокингах, каждый из которых был на голову выше её и выглядел на всё сто тысяч долларов, и с двумя тенями-охранниками за спиной. Видимо, фотография с какого-то приёма. Она стояла вполоборота, разглядеть её лицо было сложно, но яркий чёткий контрастный традиционный макияж не оставлял сомнений, что она красива. В её позе чувствовалась уверенность и даже некоторая сталь: так что разговаривавшие с ней мужчины, казалось, лебезили перед ней, несмотря на всю свою представительность. Что-то в ней казалось Айе знакомым. Впрочем, если она из общества Такатори, то ничего удивительного. - Что, Йоджи, собрался пригласить на свидание якудза? – засмеялся Кен, отбирая у плейбоя фотографию и разворачивая её другой стороной, на которой красовалось лаконичное «Глава Таро».
- Почему жизнь так несправедлива? – ныл Йоджи, застёгивая плащ. – Почему такая красивая девушка достаётся Айе?! Остальные многозначительно промолчали, решая оставаться в блаженном неведении относительно предпочтений Кудо и того, что он собирался делать с гипотетическим трупом. Айя плавно затормозил в одном из переулков рядом с серым неприметным трёхэтажным зданием, прямоугольной коробкой втиснувшимся в линию «улицы». Было уже поздно, прохожих здесь и днём немного. Из машины вылезли Оми и Кен, аккуратно закидывая за спину по рюкзаку и присматриваясь к «месту действия». - Установите бомбы по периметру, «руку на пульсе» держать тебе, Кен. После того, как достанете информацию, взрывайте. В здание войдёте через двадцать минут, - ещё раз подытожил Айя и выжал газ, удаляясь к дому якудза. Бомбеец и Сибиряк, коротко кивнув, направились к фабрике.
Вычислить связь Таро и наркотиков, как и производство, к их удивлению, особого труда не составило. Просто фабрика по производству мыла внезапно оказалась фабрикой по производству наркотиков. Полиция не взяла якудза видимо только потому, что была куплена. Поэтому же они и не прятались. Миссия получалась слишком уж простой. Но в то же время, миссия есть миссия. Кену и Оми выпало уничтожить лабораторию, предварительно проследив каналы связей с Такатори, а Айя выбрал себе в «напарники» в убийстве якудза Йоджи. Действовать нужно было одновременно. В противном случае либо более основательно примутся охранять производство, либо начальство. И то, и другое – лишние проблемы. Конечно, убивать якудза в их же собственном доме, да ещё не зная планировки – безумие, а возможность нападения на кортеж они на сегодня уже упустили. Но на завтра у Таро был запланирован приём: слишком много народу. Откладывать миссию на два дня они не решились – не стоит проверять терпение Персии. К тому же, неизвестно, сколько ещё людей умрёт за эти два дня. Впрочем, эти смерти всё равно будут, когда поток яда оборвётся. Начать две группы должны были одновременно.
Казалось, их не ждали. Казалось, охранники у главы якудза слепые, глухие, да заодно ещё и немые, но при обходе своей территории они топали так, что укрыться до их появления особого труда не составляло. Камеры Абиссинец и Балинез аккуратно обходили стороной. Без пары трупов, конечно же, не обошлось. Пару камер пришлось «срезать» и начать действовать быстрее. Но переполох всё не поднимался. Когда они зашли в комнату главы Таро (Айя оказался прав в своём предположении: дом был построен по традиционной японской планировке, - и он без проблем нашёл комнату хозяйки дома), их встретил холодный серо-зелёный взгляд и абсолютная тишина. В темноте Айя не мог различить её лица. Да если бы и привык к темноте… После бешенного путешествия по коридорам, сопровождаемого постоянными всплесками адреналина, они словно упали в чёрный ледяной омут. Холодное бледное лицо и огромные серо-зелёные злые хищные глаза, изредка прикрываемые лениво смежаемыми веками, поймали всё внимание: в комнате кто-то был, Фуджимия чувствовал, но не мог оторвать взгляда от главы Таро, чтобы пересчитать охрану и увидеть их месторасположение. Почему-то он был уверен, что Йоджи сейчас занимается тем же. Она - дрянь! Убийца! Спокойствие и уверенность. И что-то неуловимо знакомое во взгляде: «Меня не убить! Смотри! Я недосягаема!». Впрочем, Айе было всё равно. Она сидела на коленях, аккуратно положив поверх них ладони. Ни ножа, ни пистолета. Лишь букет таких же белых как её лицо цветов лежал рядом. Что ж, его это не остановит. Да и представляться он тоже не собирался: сделал шаг, щёлкнуло освобождающееся от ножен лезвие катаны. - Кто вы? – чистый холодный голос, слишком глубокий и низкий для такой девушки, но достаточно властный и сильный для якудза, на секунду задержал его. - Охотники Света, которые оборвут твою жизнь, - пожалуй, его собственный голос был куда более ледяным. - Благодарю за небольшую чистку в наших рядах, - произнесла она,взяла букет, прижав его к груди, поднялась и направилась к другой двери. Он бросился за ней, выхватывая катану, тут же вскрикнул Йоджи, ругнулся, краем глаза Айя отметил, что Балинеза ударили в висок, но он устоял, зашипела его леска, катана Абиссинца налетела на другую. Раздался звон стали. На него наседало двое мужчин, которые совершенно определённо знали, как держать оружие в руках. Он не успевал. Сзади раздался сдавленный хрип. «Перворожденная» открыла дверь… Леска Йоджи опутала одного из противников Айи, второй же пропустил выпад Фуджимии, надеясь на помощь напарника, и тут же осел а пол. Жизнь медленной струйкой вытекала из него. Айя метнулся к девушке, метя катаной между ребёр, в сердце. Голодное острое лезвие с жадным чавканием прорезало ткани. Абиссинец вогнал оружие по самую рукоять, оказавшись рядом с девушкой. Он видел сталь, торчащую с другой стороны тела, стекающую с неё кровь. Осталось лишь резко повернуть рукоять. Девушка откинула голову немного назад, ловя ртом воздух. На пол упало несколько бутонов лилий, срезанных острым лезвием. Лилий, которые он сам сегодня заворачивал маленькой девочке… Затылок якудза коснулся груди Айи, на красных от крови губах внезапно появилась лёгкая улыбка. Он снова заглянул в серые глаза, которые неожиданно потеплели. - Ран, - последний выдох и его имя… И тут – словно окатили холодной водой, которая внезапно сменяется кипящей смолой... - Мико… - еле слышный шепот и поток воспоминаний из сегодняшнего сна: эти жестокие стальные глаза смеялись, даря ему теплоту и радость… Несколько лет назад, до трагедии, когда он ещё ходил в школу… Мико! единственная девушка в его жизни, кроме сестры. Весёлая, жизнерадостная, красивая. Он не знал, любили ли они друг друга, а потом – не мог чувствовать ничего, кроме отчаяния и ненависти. Пожалуй. Наивная детская привязанность: я буду с тобой до самой смерти. Но… как же больно, словно это в своё сердце он вогнал катану. Как же там больно. Он-то думал, там уже не осталось живого места! Зачем? За что?! Критикер!! Уж не им ли стоит мстить?! Последняя улыбка, последний вздох, последний тёплый взгляд нежных глаз. Огромный светлый взрыв доверия и теплоты. Кем мы стали? Безжалостная, бесчувственная якудза и неудержимый, жадный до крови убийца. Он держит на руках маленькую девочку, а не «перворожденную». Она старше его всего лишь на месяц… Она помнила его! Больно. Что за пелена перед глазами? Почему?! Он не хочет больше чувствовать, он вырежет себе сердце тоже. Как только отомстит, он перестанет жить. Чтобы не чувствовать больше боли. Я буду с тобой до самой смерти! Ксо…
- Ксо! – огласил пока что пустующую, если не считать их и трупов, комнату Йоджи. В коридорах слышался отчетливый топот: сейчас сюда столько народу сбежится, что будет не протолкнуться. Он ухмыльнулся. Да Айя ещё не пойми чем занят. – Айя! – тишина в ответ. – Айя!! – он подбежал и стал трясти идиота за плечи, в смущении наблюдая, как он крепко и нежно обнимает якудза, а по щекам замкнутого, бесчувственного и уверенного в себе парня, поражавшего своей бессердечностью даже Кена, стекают две дорожки слёз. «Потом, потом будешь плакать, дурачок! Потом!» - Кудо от души влепил красноволосому убийце пощечину.
Словно на автомате Айя вынул расстроено прошипевшую катану из тела и убрал её. Привычно чертыхнулся – теперь ножны от крови не отчистишь. Смотреть на то, как Мико упала в лужу собственной крови, он не стал: знал, что не выдержит. Слезы противными стягивающими кожу дорожками медленно высыхали на лице. Пронзительно белые лилии завязали в луже тягучей приторно багровой крови… Как они покидали здание, он тоже помнил, словно в тумане. За руль его Кудо не пустил. Он не хотел верить тому, что произошло. Не смел думать, что проиграл битву, пусть даже с самим собой! Как долго и мучительно он вырезал из своей памяти прошлое… то, что было до трагедии. Отчаянно и саморазрушающе забывал, как это улыбаться кому-либо, кроме сестры. Как бессмысленно жестоко он заколачивал двери камер в своём сознании, куда, словно заключенных концлагерей, загнал все свои «мечты из прошлого». Он думал, что смог отчеркнуть то, что было. Горько шутил сам с собой, отсчитывая вторую из девяти кошачьих жизней… Не веря, что из глубокого тёмного колодца, в котором он утопил себя, можно выползти… Как не смел думать о том, что она умерла, надеясь... Пусть даже это означает его смерть. Или повторный поход за её головой. Будто бы вёл разговор с шинигами: «отдай её душу мне! Пусть она живёт! – А что ты дашь взамен? – Возьми меня… Я – убийца, мне нечего терять, кроме своей жажды мести. – Твоя душа и так моя: за сестру…» Он готов был плакать снова от безысходности и бессилия. Серо-зелёные глаза маячили перед его внутренним взором: добрые, нежные, верящие… стальные и холодные, как лезвие его катаны. Не прощающие! Убийца! «Спасибо…» - ледяное, холодное и пустое. Чтобы отомстить – стать убийцей… Стать убийцей – умереть. Забыть! Разучится чувствовать! Стать убийцей – не знать, что значит тепло. Стать убийцей – первой жертвой которого будешь ты сам...
*я понимаю, что, например, у Оми цель другая. Но Айя склонен к эгоизму и обобщению. **фик у меня получился на редкость «натуральный»_) ***кто-то решил немножко выпендриться_) Таро – «перворожденный», имя.
Болезнь прогрессирует. История по WK в стихах: пара дней из жизни Шульдиха. Хотелось, чтобы вышло весело, но получилось грустно. Да к тому же коряво. Ну да ладно_)
Хельга Твою (вашу?) работу я узнаю из тысячи других - очень характерный стиль)) Мне понравились и фанфик и стихотворение, но по разным причинам. Фанфик очень хорошо проработан с точки зрения композиции и языка. Тебе почти удалось избежать "тяжеловесности" стиля, характерной для твоих сочинений. Что не впечатлило, так это сама идея - не оригинальна она, хотя, возможно, для данного фанфа это и не главное. А вот стих порадовал))) Даж не важно, что где-то в середине корявенько получилось, главное - начало и конец сильные))
Пост N: 1710
Info: Гробовской Инквизитор
Зарегистрирован: 06.04.06
Откуда: РФ, Москва
Рейтинг:
19
Отправлено: 17.11.06 23:08. Заголовок: Re:
Вильгельмина Спасибо за рецензии_)) Про фик и "оригинальность" идеи - оригинальность тут в том, что Айя что-то чувствует и как-то проявляет свои эмоции_) Для разнообразия: а то как айсберг, погубивший Титаник. Впрочем, для незнакомых с WK это не очевидно...
Мне сложно, даже невозможно сравнивать их, ибо WK не знаю. "Дух Хеллсинга", о котором сказала, - это что-то вроде впечатления, которое остаётся после прочтения, но не какое-то "видимое" сходство. Может, это из-за приёмов контраста, которые ты используешь (мне они кста оч нравятся, сразу вспоминается Бодлер), не знаю. Допускаю, что моё чувство полностью субъективно...))
Пост N: 1715
Info: Гробовской Инквизитор
Зарегистрирован: 06.04.06
Откуда: РФ, Москва
Рейтинг:
19
Отправлено: 19.11.06 01:27. Заголовок: Re:
Банкет продолжается.
НАЗВАНИЕ: Отступники АВТОР: Хельга ЖАНР: missing scene, ангст (а вообще-то, затрудняюсь классифицировать) РЕЙТИНГ: G СОДЕРЖАНИЕ: Мысли и состояние Шульдиха перед первой его встречей с Кроуфордом в качестве члена Шварц. ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: опять одни мысли, мысли, мысли. Начинала писать как мини-фик, но потом оно вымахало..._)
Бортпроводницы уже все глаза проглядели на красавца гайджина, летевшего первым классом. Да и то, дело было не в его экзотичном виде, а в непонятной волне возбуждения и радости, исходившей от него. Девушки тихонько перешёптывались и похихикивали, словно школьницы, стреляя глазками в его сторону. Сидевший перед гайджином бизнесмен, до колик боявшийся высоты и входивший в самолёт с кривой ухмылкой трупа на похоронах, уже полчаса идиотически улыбался, глядя в иллюминатор. Дама через проход вовсю болтала со своей соседкой, хотя в начале полёта косила взглядом в её сторону с явным презрением. Причем, обсуждали японки вовсе не чайную церемонию, что подошло бы их возрасту, и даже не последний приём в американском посольстве в Токио, где обе, судя по виду, несомненно были, а новую коллекцию французского нижнего белья. Гайджин попросил минералки. Стюардессы, долго не споря, «скинулись», чтобы всё было по-честному. Счастливица, прихватив бутылку Evian и стакан, показала проигравшим язык. По дороге она запнулась об отвёрнутый угол паласа, засмотревшись на вольготно раскинувшегося в кресле пассажира, но всё обошлось…
Шульдих старался выглядеть спокойным. И, может быть, это даже получалось. Но контролировать и экранировать свои эмоции полностью не мог. Особенно теперь, когда он за тысячу миль от паранормов, фанатично преданных Розенкройц. Теперь, когда впереди мелькает свет… Он терпеть не мог эту метафору, про туннель и выход, тем более, что обычно оказывался тем, кого привязали к рельсами перед несущимся на всех парах поездом, но в своём радостном беспокойстве не мог найти ничего актуальней. Как не смог перед полётом не одеть один из лучших костюмов, словно собирался на праздник. Как не смог пару минут назад не улыбнуться вежливой стюардессе, выполнившей его заказ, заставив ту покраснеть до кончиков ушей. Не мог сдержать нетерпения… Надеялся, что пророк не изменился… Он помнил этот лихорадочный блеск в карих глазах, тускневший с тем, как Брэд Кроуфорд становился старше. А, впрочем, пересекались-то они всего трижды: обучающий центр Розенкройц – это вам не летняя школа. Шульдих хотел верить, что тот просто научился прятать свои мысли и обманывать почти так же хорошо как он сам. Телепат надеялся, что на земле его встретит тот самый острый прищур свободолюбивого несломленного паранорма. «Наш самолёт совершит посадку в Токио через двадцать минут» - сообщил динамик голосом старшей проводницы, мигнуло извечное «пристегнуть ремни», а вместе с ним загорелось ярче и раздражавшее весь полёт «Не курить!». Впрочем, успокоиться телепату сейчас не помог бы и блок сигарет. Он чуть не взвыл: как вытерпеть ещё столько времени, он не знал. Впрочем, выбор был небогатый: сойти прямо сейчас он не мог – телекинез в его способностях не числился. Он искренне считал, что вся эта какофония чувств ему с некоторых пор недоступна. По крайней мере, не столь ярко. Так нет же, неуверенность, предвкушение, нетерпение и страх, что он ошибся, клокотали внутри вовсю. Он понимал, что это, в конце концов, не этично так себя вести: он – хладнокровный убийца. Да, слишком эмоциональный для своей профессии, но жестокий и обозлённый. Безжалостный. А не подросток, который только и мечтает, чтобы родители поехали по делам, дабы убежать гулять допоздна. И даже это сознание не помогало. Убийца… Да! Пожалуй! И вот уж что-что, а выбор профессии его совесть не мучил. Он вообще редко с ней встречался. С совестью этой. Кажется, она уже давно задохнулась, умерла под грузом бездыханных тел. Да уж, на ней кроме «табельных» тел – две расформированных команды. И обе – из-за смерти большей их части. Зачем? Он встряхнул рыжей шевелюрой. Нет, ну так просто нельзя успокоиться. Так зачем? Затем, чтобы найти таких же, как он. Потому что его не смогли сломать. Потому что он не мог просто ждать, сложа руки. Шульдих задыхался среди этих слепых. И не собирался умирать бок о бок с ними в очередной глупой миссии. Он помнил гулкие пустые унылые коридоры обучающих баз. Помнил доведённые до автоматизма действия своих партнёров по боевым спаррингам. Но лучше всего он помнил ту пустоту во взглядах этих «партнёров» и тот огонь фанатизма, вспыхивавший в них при слове «Розенкройц». Они были сломлены и подчинены. Полностью. Их разумы и души принадлежали проклятой организации. Они становились всего лишь мыслящими роботами. И своих целей у них не было. А у кого были… те долго не жили. Но ему удалось обвести своих патронов, Санрюдзин, вокруг пальца. А теперь он искал того, кто так же, как и он сам, хранил в глубине своего сознания Мечту, понимая, что одному ему не воплотить её в реальность…
Как только подали «рукав» и была открыта дверь, гайджин резко вскочил со своего места и, схватив небольшой чемодан с верхней полки, кинулся на выход, не дожидаясь приглашений. Стюардесса хотела было его остановить, но он пробежал слишком быстро. Его сияющая и дрожащая улыбка надолго запомнилась впечатлительной девушке.
А вот теперь от страха начало подводить живот. Чёрт! Да он так последний раз перед «выпускной» встречей с Санрюдзин волновался! Телепат попытался смирить шаг: так мелькать перед камерами наблюдения аэропорта было просто небезопасно. Он проскочил к паспортному контролю. Очереди почти не было, но это не побудило Шульдиха к примерному поведению. Оттеснив одного японца, он даже не озаботился коротким сообщением в сознание, что он здесь стоял. Не обращая внимания на скромные протесты на непривычном, но уже более менее воспринимаемом языке, немец прошёл мимо таможенников…
Холодные карие глаза, спрятанные за затемнёнными стёклами очков… - Не стоило так спешить, - нейтрально и невыразительно. И секундная искорка смеха в глубине взгляда, прорезанная мыслью о свободе и знанием, что он – такой же: отступник. Шульдих откинул голову назад и громко рассмеялся. Чисто и от души. Теперь он знал – у них может получиться!
Хельга , Психология показана отлично. Образ живёт. Есть оч точные/удачные формулировки, фразы)) На мой взгляд, немного изменился стиль: в отличии от предыдущих работ, он стал "легче", и мне это оч нравится. Композиция стройная, продуманная. Хорошо работаешь с языком. Уместно использованы детали. Я вижу в этом фанфике шаг вперёд. Ты меня порадовала. Здорово
Если говорить о минусах...не знаю, для меня главный минус - это то, что я не знаю, что такое WK, а без контекста сложно оценить идею написанного. Но это уже моя проблема)))
Пост N: 1722
Info: Гробовской Инквизитор
Зарегистрирован: 06.04.06
Откуда: РФ, Москва
Рейтинг:
19
Отправлено: 27.11.06 01:11. Заголовок: Re:
*имитируя голос конченого человека* И вот, я опять написала романс. Точнее, писать-то я начала его давно, но точку поставила нынче. На самом деле, меня настолько поразили аниме и манга Базилиск, настолько растрогали, что жестокое сердце дрогнуло, а из-под пальцев полились сопли с сахаром. Хотя... пожалуй, нет. Ну, Вы уж решите сами, что я буду себя заранее порочить_)
НАЗВАНИЕ: Боль АВТОР: Хельга ЖАНР: missing scene, romance РЕЙТИНГ: G ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: зарисовка-то небольшая, но слащавая до невозможности!
Прекрасна. Как она прекрасна! Даже здесь и сейчас, среди великолепия цветущей сакуры, она неподражаема. Оборо… Потому ли, что моё сердце принадлежит ей? Вряд ли. Ей по праву принадлежит весь мир, а моё сердце – одно из миллиона – ничего не значит. Просто она – единственная. Она красива и идеальна настолько, что даже богиням впору спрятаться ввиду такой красоты. Увлечённая распустившимися цветками, она кажется маленькой девочкой. Да, именно так. Наивной и чистой малышкой. Непорочной… Я буду рядом с ней, всегда! Всегда! Охранять и защищать, чтобы печаль никогда не коснулась этого утончённого лица, а слёзы не смели затуманивать взор, даже не пытались потянуть лёгкой поволокой эти безумно пронзительные лучистые глаза, разрушающие любую силу. Один взгляд Оборо – и можно упасть ей под ноги в безмолвном восхищении и радости. Я буду рядом, чтобы оградить её от жестокости и несправедливости этого мира. Потому что… потому что…
… любит. Коширо… Мне никогда не найти слов, чтобы объяснить то, что я чувствую. Чтобы описать свою тревогу, когда ты уходишь из деревни с заданиями Тензен-сама. Никогда не хватит терпения разложить по полочкам всю ту мешанину чувств, которая вздымается в моей душе, стоит лишь тебе улыбнуться. Пусть даже не мне. Только ей. Лишь ей ты улыбаешься так, словно она единственная женщина в мире. Она и есть – единственная для тебя. А для меня – лишь ты, Коширо. Ослеплённый любовь к другой, которую я не могу даже ненавидеть, к которой я не могу даже ревновать. Потому что люблю её, как сестру и даже больше. Моя жизнь принадлежит ей. Потому что она так же слепа, как и ты. Но, так же как и я, слепа от неразделённых чувств к тебе, она не видит ничего, кроме проклятых глаз клана Кога. Но даже если так – мы с тобой отдадим всё, лишь бы она была счастлива. Отдадим. Но много ли можно взять со слепого?
Оборо вздрогнула, сделала движение подняться с колен, обернулась. С её дрогнувшей раскрытой ладони упало несколько причудливо сложенных лепестков сакуры. Нежный ароматный водопад светло-розовых лепестков… и шелестящий и мягкий, словно прикосновение махрового покрывала или… воин даже боялся помыслить, бархатистой кожи её ладони, удивлённый голосок: - Коширо… Остаётся только склониться и еле слышно прошептать, проклиная себя за неосторожность, за дерзость, за то, что смел просто посмотреть на неё, не то, что любить. - Простите меня, Оборо-сама, - склониться ещё ниже и подняться, по её легкому шепоту «не надо…». Подняться всегда тяжелее всего. Подняться, чтобы уйти и не смущать более её своим присутствием. Достаточно уже того, что она мирится с его существованием. Как он смел докучать ей своими взглядами. И глубоко в душе надеяться, что она не осерчает на него. Подняться сейчас сродни самоубийству. И вздрогнуть в ужасе, - Коширо! – как светло, легко и добро звучит имя убийцы и проклятого в её устах. Но нужно уходить! – Не надо, - снова повторяет она. Остаться? Но зачем… Улыбнуться, радуясь, что ему это позволено. Порадовать её – что может быть лучше… попросить: - Пожалуйста, Оборо-сама, отвернитесь… - она недоумённо вскидывает брови, твоя улыбка дрожит, но она отворачивается. Коширо – ниндзя, которому подчиняются духи ветра. Всего лишь сложить пальцы другим жестом, чтобы они не убивали, но лишь гонялись друг за другом… Опавшие лепестки сакуры взлетают высоко в воздух, кружат, не падая, словно столь редкие снежные хлопья. Она в восторге: всё ещё маленькая девочка – её так легко поразить. Но ты шепчешь про себя: «Не оборачивайся! Только не оборачивайся». Она и сама не знает о своей силе. - Как прекрасно! – неприкрытая радость в чудесном звенящем голосе. «Да, ты прекрасна, моя госпожа…» он согласится со всем, что она скажет. Внезапно розовый цвет лепестков сменяется красным… Красная кровь облепляет кружащиеся «снежинки». Ты обернёшься, не понимая…
Коширо… Я люблю тебя, но ты никогда не примешь этого. Так зачем тебе знать? Не сдержать боли, наблюдая, как ты пытаешься развеселить её. Не сдержать своей силы, потому что она рвётся наружу словно стон. Только так могу я привлечь твоё внимание…
- Ой! – Оборо поймала один из лепестков и все её ладони сделались красными. Она обернулась к Коширо, не понимая, что произошло. Огромные кристально чистые фиолетовые глаза несущие только…
Боль… Коширо только и смог, что не упасть на колени от разрывающей каждую клетку тела боли. Боль… Акигино только и смогла, что не закричать, падая на колени от разрывающей каждую клетку тела боли. Боль… Только её сулит им любовь…
Хельга , Красиво. Вдохновенно. Начало немного "механическое", но, может, это - сюжетный ход? От нейтральности в начале к яркой эмоции в конце? Эмоция постепенно нарастает, как чувство? Словом, мне понравилось. Много образов, которые не просто дополняют описание, но делают его более "объёмным". Не знаю, получилось это случайно или было сделано специально, но главное, что, помимо сентиментов, в фанфике удалось передать некоторую "неуловимость", эфимерность чувства. Местами, конечно, уж слишком всё сахарно, но впечатление от этого не портится. Автор, ну почему ты не пишешь ТАК про Хеллсинг?
Пост N: 1725
Info: Гробовской Инквизитор
Зарегистрирован: 06.04.06
Откуда: РФ, Москва
Рейтинг:
19
Отправлено: 27.11.06 18:32. Заголовок: Re:
Вильгельмина пишет:
цитата:
Начало немного "механическое", но, может, это - сюжетный ход?
Угу, это некоторое "разложение по полочкам": человек ведь чувствует всё сумбурно, не так чётко. Сперва описание, потом - в чувственность_) Подозреваю, что сахарно, но уж коли фик, то притащила весь этот сахарок из оригинала. Спасибо за мнение_)
А по Хеллсингу автор теперь вообще не пишет. Только кроссовер WK/Хеллсинг в стёбе... Пара наработок ещё на моей совести осталась. Добью - и баста. Я очень увлекающийся человек, долго на одном и том же не зацикливаюсь, к Хеллу уже как-то поостыла. Пока не тянет что-либо писать по нему. Может, вернусь ещё... А именно такого романса не было, потому что меня Адская Песня вовсе не с этой точки зрения поразила. А Базилиск поразил именно что чувствами (несмотря на то, что крови, жесткости, харизматичных персонажей там предостаточно).
Пост N: 1740
Info: Гробовской Инквизитор
Зарегистрирован: 06.04.06
Откуда: РФ, Москва
Рейтинг:
19
Отправлено: 02.12.06 19:56. Заголовок: Re:
Продолжение "косяков" по WK: стих про Йоджи, сразу после смерти Аски.
Я однажды умру в объятиях тумана, Отпуская миру оскорбление тебя. Я однажды умру - лучше поздно, чем рано: Тем отчаянней, слаще: исчезнуть любя. Тем яснее черты твои в памяти зыбкой, Тем милее твой призрак, что вижу во сне, Тем теплее та тень беспокойной улыбки, Что со вздохом последним даришь ты мне. Я боюсь проиграть схватку со временем, Призом в которой - боль смерти твоей. Не расстаться мне с вины тяжким бременем, Так чем позже уйду, тем будет больней.
Пост N: 1755
Info: Гробовской Инквизитор
Зарегистрирован: 06.04.06
Откуда: РФ, Москва
Рейтинг:
19
Отправлено: 05.12.06 23:22. Заголовок: Re:
И снова в ту же степь. Хотя, с другой стороны, это могут быть просто стихи занятной формы:
Завоет грустно ветер в сводах крыш, В тиши ночи ты вместе с ним – не спишь. Оскомину набил голодный едкий стыд, Но ты простил себе бессмысленность обид. Обрубишь нить, спалишь вражды клубок, Когда с улыбкой будешь ждать судьбы звонок.
Вот честно говоря, не знаю, про кого конкретно, но как же меня веселят фанфы, в которых Айя добровольно и счастливо вешается на шею Кроуфорда_)
Ты никогда не заметишь остывшей печали, И вряд ли однажды почувствуешь горечь любви. Шипеть и кричать – то удел остроточенной стали. И ты без остатка вверяешь ей чувства свои. На взгляд мимолетный – пронзительных глаз глубина, А дерзкому гению страсти останется лишь тишина.
Пост N: 1768
Info: Гробовской Инквизитор
Зарегистрирован: 06.04.06
Откуда: РФ, Москва
Рейтинг:
20
Отправлено: 08.12.06 01:36. Заголовок: Re:
"Свежачок"... На мой взгляд, слабоват. И как-то по раздолбайски выглядит. Точно знаю, что про Шульдиха, но от чьего лица пока ещё раздумываю (как и над тем, а нужно ли вообще второе четверостишие: пусть пока останется, а там определим): Зеркала Ты состоишь из сумрачных контрастов: Порою глуп безумно, иногда умён, Порой весёл, но чаще – просто маска, Порой устал, но чаще – возбуждён. Тебя понять – да проще удавиться, С тобою жить – скорей сойдёшь с ума, Тебя любить – с погонею смириться, Но я люблю. И пью любовь до дна. Тебе не нужно призрачное «завтра», Что хочешь – должен получить сейчас! И, прожигая жизнь, ты не пойдёшь на бартер, Чтоб обменять спокойствие на нас. Доволен долею убийцы проклятого, Чумою знать все мысли наперёд. Ты любишь жизнь не похотью скупого: Сгореть секундной вспышкой твой черёд. Ты этого желаешь сокровенно, Чтобы «Виновен» вновь сошло с чела. До тех же пор ты любишь вдохновенно Свободу, жизнь, убийства, зеркала…
*вот тут, кажись, ритм успел сбежать в далёкие дали*
Пост N: 1786
Info: Гробовской Инквизитор
Зарегистрирован: 06.04.06
Откуда: РФ, Москва
Рейтинг:
20
Отправлено: 12.12.06 12:08. Заголовок: Re:
НАЗВАНИЕ: Ледяное пламя ФАНДОМ: Samurai deeper Kyo АВТОР: Хельга ЖАНР: vignette, yaoi РЕЙТИНГ: PG-13 ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: грубо говоря, это драббл. И будет он не одЫн. Ещу штука, как минимум. Очень уж меня вдохновило на подвиги...
Шёл снег. Глупо, но правда. В низинах Японии не идёт снег, тем более, летом. И, тем не менее, листья деревьев были облеплены липкими белыми хлопьями, а трава покрыта ими, будто ковром. Ветерок кружил бледных «мух» в загадочном танце, а с дыханием вырывались струйки пара. Хотару зло улыбнулся, отошёл на обочину и, присев на корточки, принялся ждать. Морозь приятно холодила, но не могла остудить тело. Снег падал на пылающую кожу, обнажённую задравшимися рукавами рубашки, тут же превращался в воду и, не успев стечь вдоль вытянутых и заброшенных на колени изящных рук, с шипением испарялся. По дороге пробежала ледяная змейка, то ли стараясь схватить мужчину за ноги, то ли просто устилая путь идущему следом слепому самураю. - Акира, - спокойно выдохнул Хотару. Тот остановился и мило наклонил голову на правую сторону, потянувшись за мечами, но, коснувшись их рукоятей, неожиданно передумал и, вместо ледяного кокона, на наглеца обрушился спокойный голос: - Хотару. Повисло тяжёлое молчание. Снег прекратился, но вряд ли потому, что так захотел Акира. Скорее, волны жара от тела Хотару растапливали всё вокруг. Оба словно ждали первого взмаха руки противника, чтобы начать битву. Какая-то птица, обеспокоенная природными катаклизмами, вывела рассерженную трель, но тут же смолкла, почувствовав напряжение. Вдали раздался звонкий женский голос, принесённый неожиданным порывом ветра: - Кио! Киоширо! Хотару скрипнул зубами. - Злишься? – неожиданно мягко спросил Акира. - Что?! – удивился тот, непокорно тряхнув взъерошенными светлыми волосами с огненным отливом. - Злишься, что Кио предпочел нас и войну какой-то девчонке, - уточнил слепой, теребя складку хакамы. Ему так же не хотелось говорить об этом. - Ты болтать пришёл? Тогда ты умрёшь! – огрызнулся Хотару, выхватывая меч. - Я тоже злюсь, - спокойно продолжил Акира, не трогая оружия. Меч в руке его противника загорелся факелом, а на теле того проступила красная татуировка. Он вспыхнул, но сумел успокоиться, пока ярость не дошла до янтарных глаз и не заволокла их чёрным огнём. Недовольно звякнул меч возвращаясь в ножны: редко он покидал их просто так. Хотару вновь присел на корточки, походя сорвав какую-то травинку, и теперь вертел небольшое соцветие в ловких красивых пальцах. Он старался быть спокойным, но на его тонком лице метались ненависть и обида вперемешку со смутной надеждой и пониманием. Да, он всё ещё был мальчишкой, но не понимать он не мог. Как и Акира, пусть тот и не признается. Тем более, что их теперь двое: куда как веселее лить кровь, когда тебе прикрываю спину. А в воздухе снова тяжёлой тетивой гудело безмолвие. - Так должно было быть, - неожиданно нарушил молчание Хотару. Акира недоумённо поднял бровь. Рыжеволосый нехотя заметил, как же красиво его лицо в движении: чистое, не опороченное морщинами, не изувеченное шрамами, такое живое и девственное, с резвой мимикой… но если это плата за слепоту… Хотел бы он ещё раз увидеть эти пронзительные дымчато-голубые словно лёд глаза. Хотару тряхнул головой, отгоняя восхищение, и пояснил: - Такой как Кио, этот новый Кио, - с каким-то странным оттенком уточнил он, - вряд ли смог бы веселиться, даруя миру насилие, как и прежде. И никогда не научился бы любить мужчину. - Ты говоришь так, словно знаешь, как это, - слегка смеющимся мягким голосом ответил Акира, подходя ближе. - Я… - попытался поспорить Хотару, но на его губы легли холодные бледные пальцы, заставляя молчать. Он ненавидел слепого за это! Ненавидел, потому что тот всегда знал то, что ему, творению Мибу, недоступно. Всегда чувствовал вместе с другими и умел сохранить чистую холодную ярость. Он, который младше его на десятилетия… - Я тоже люблю, - заговорил Акира, грустно улыбнувшись ему. - Не заставляй меня… - голос рыжего дрогнул на первом же слове. - … растапливать мой лёд? Только ты можешь сделать это, - пальцы слепого лёгкими прикосновениями перебежали на подбородок самурая и потянули вверх, заставляя подняться. Хотару судорожно вздохнул, выпрямляясь. Его ладонь скользнула вдоль щеки Акиры. Тот, будто котёнок, прижался к ней, не желая разрывать прикосновение. - Как только ты можешь смирить моё всепожирающее пламя, - со всей жестокостью, которую ещё оставил ему меч Кио, выдохнул рыжий в холодные трепещущие губы, накрывая их своими, пылающими огнём…
Пост N: 1810
Info: Гробовской Инквизитор
Зарегистрирован: 06.04.06
Откуда: РФ, Москва
Рейтинг:
20
Отправлено: 19.12.06 12:48. Заголовок: Re:
НАЗВАНИЕ: Глаза АВТОР: Хельга ЖАНР: яой, ангст, missing scene, vignette РЕЙТИНГ: R ПЕЙРИНГ: Хотару/Акира в страданиях, Кио/Акира ради развлечения СОДЕРЖАНИЕ: Пара эпизодов из жизни троицы Кио-Хотару-Акира до битвы при Сэкигахаре. Повествование более менее от лица Хотару. Соответственно, от лица Акиры - намечается либо прода, либо те же эпизоды по-другому.
Деревня полыхала. Огонь был живым и безжалостно голодным. Люди метались внутри селения ставшего вдруг жуткой ловушкой… Метались и напарывались на быстрые чёткие удары мечей: одного – невидимого и беззвучного, другого – истошно свистящего и исторгающего чёрное пламя. И ещё неизвестно, какой из них был страшнее и ненасытней. Но даже им было не сравниться с жадностью бешенного смеха, перекрывавшего все вопли умирающих и шум пожара. Алчный, безумный и несчастный хохот. И ударяющие алым глаза! - Все уже мертвы! – низкий насыщенный рычащий, словно ворчание дикого зверя, голос. И острая сталь благородного меча у самого горла. – А ты всё ещё сопротивляешься? – удивление. А тебе остаётся лишь покрепче сжать рукоять меча и постараться оставаться спокойным, хотя липкий страх уже затуманил твой холодный расчетливый взор. Мальчишка против самурая, руки которого по плечи окрашены кровью. Ты боишься не смерти, этому-то тебя учили. Но это будет не смерть – небытие. Пасть жертвой безумной бездонной жажды сумасшедшего убийцы. - Интересно, - голос смеялся, как и лихорадочный блеск, выглядывающий из вихря огненно-красных волос, впившийся в его взор, словно страдающий от жажды путник к полной воды фляге. – Хочешь жить? Будешь моим… «Кем?!» - но это было не так важно. Ему бросали его жизнь, как собаке кость, в обмен на преданность и верность, не удостаивая даже более внимательным взглядом дьявольских глаз. Зато другие глаза, бунтующие и гордые, мазнули такой острой злобой, что ничего не понимающий мальчишка едва не отшатнулся. - Хотару, это Акира! – окликнул красноволосый демон и пошёл прочь от догорающего пепелища. - Я не… - голос дрожал, парнишка и сам удивился – он посмел перечить; демон обернулся, его ноздри трепетали как у принюхивающейся твари, а губы расплывались в усмешке, больше похожей на оскал, быстро взмыла вверх волна его повелительного голоса: - Ты – Акира! Яркий! – он вновь отвернулся и пошёл из горящих руин. – И холодный. Теперь от прошлого у тебя только память. И право на месть. Если захочешь мстить, когда научишься правильно держать меч. И другой смех: такой же злой, но не столь кровожадный. И рыжеволосый мужчина, заступивший путь вслед демону, единственный путь, оставшийся для лишенного семьи, дома и даже воли, мальчишки. «Умри, тварь! Умри прямо здесь!! - шептали глаза цвета янтаря, полные чёрного огня всепоглощающей ненависти. – Он – мой! Ещё раз заставишь его так смеяться, и я вырву твои глаза, убедившие его опустить меч, не срубив твоей белобрысой башки!!». - Хотару, - этого человека мальчик не боялся: он был таким же, как и сам «Акира»: поклоняющимся самому хищному и сильному демону этого мира. – Отойди, - спокойствие. Тебе удастся противостоять этому взрыву лишь ледяной выдержкой. Рыжеволосый чуть заметно повернул в руках меч, так и не убранный в ножны, и вокруг Акиры взметнулась стена огня, но не накинулась на него, как ожидал воин. Тонкий кокон холода окутал мальчишку… - Живи, - позволил Хотару, наконец, когда небольшая подначка уже грозилась вылиться в убийство; понимал, что ему тоже будет несладко, если он всё-таки убьёт наглеца, - и помни: я уничтожу тебя. Однажды! Чистые голубые глаза лишь легко усмехнулись в ответ.
Мальчишка вскинул меч, слегка приседая. На его лице застыло выражение сосредоточенности и концентрации. Но вместо ледяной волны из-под движения выскользнули лишь обжигающе холодный порыв ветра и пара снежинок. Кио сложился пополам от хохота. Хотару презрительно хмыкнул, скрывая за пренебрежением своё отчаяние: несмотря на всю нелепость Акиры, Дьявольский Глаз доверял ему точно так же, как и воину Мибу, прошедшему с ним тысячу битв. Хуже всего было то, что, несмотря на разъедающую мысли ненависть к тому, кто посмел привлечь внимание Кио, Хотару и сам уже не смог бы допустить гибели мальчишки. Он тонул в спокойствии дымчато-голубых глаз, забывая о бездонной и бесконечной пропасти чёрного огня, превращающего его в чудовище. Рыжеволосый не боялся этой бездны и бесстрашно смотрел в неё, зная, что однажды сделает последний шаг навстречу своему пламени. Но последнее время он стал понимать, что это произойдёт очень нескоро. Акира выпрямился, с серьёзностью тринадцатилетнего мальчишки дождался, пока Кио отсмеётся, и повторил движение. И снова вместо льда прошелестел лишь ветер. В светлых глазах промелькнуло еле заметное расстройство, тут же убитое холодной решимостью.
Уже год он с ним. Год и пару месяцев. Уже даже ты, Хотару, не гонишь его прочь, не испытываешь к нему такого отвращения, как прежде. Мокрый и жалкий щенок начал вырастать и отрастил зубки. Но для Кио он всё равно лишь игрушка и слуга. Как и ты. Была ночь. Какой-то храм, из которого их пытались прогнать, но Кио не стал выяснять почему: сразу перерезал всех монахов. Ему было плевать на богов, давно забывших о своём существовании, не говоря уж о силе. Дьявольскому Глазу было вообще плевать на всё, даже на них двоих. Неравнодушным его оставляли лишь битвы и сильные противники. Однажды, Хотару, тебе придётся столкнуться с ним. И умереть, зная, что ты никогда не был более счастлив. А сейчас в храме нашлись огромные чаны с сакэ – надвигался какой-то религиозный праздник, включавший в своё празднование щедрые возлияния спиртного. Акира свалился первым. И правильно – мальчишка. Он вообще не умел пить. Еле сумел доползти до футона и, не раздеваясь, свернуться на нём калачиком. Дьявольский Глаз неотрывно следил за его действиями. Хотару взял огромную чашку и, наполнив её до краёв, устроился в дальнем и тёмном углу: он был зол. Он ненавидел, когда Кио так смотрел на кого-либо кроме него. Но точно так же он знал, что красноволосому плевать на его недовольство, поэтому оставалось только молчать и наблюдать исподлобья, как тень желания заползает в эти нечеловеческие глаза. Когда Кио поднялся и, тихо и мягко, словно огромный тигр, подкравшись к Акире, заставил того спокойным, но настойчивым движением руки развернуться из клубка, которым он уснул, Хотару судорожно сглотнул. Дьявольский Глаз, конечно же, услышал, и широко осклабился в ответ, не отрывая взгляда от распростёртого под ним, мирно посапывающего мальчишки. Разметавшиеся по футону бледные волосы, всё ещё детское, не успевшее ожесточиться, лицо, эфемерное, но сильное тело… Акира казался таким … чистым! Дьявольский Глаз точно умел читать мысли. На секунду он отвернулся от своей жертвы, и в его красных глазах Хотару прочитал: «Я опорочу его. Для тебя!». А затем хохотнул, утробно, из глубины живота, словно мурлыча. И тут же накрыл губы Акиры своими. Тот недоумённо распахнул глаза, попытался оттолкнуть Кио, но не смог. Язык красноволосого насильно прорвался между стиснутых губ, а рука скользнула вдоль тела мальчишки, заползая под распахнутое кимоно, устремляясь между бедёр. Первый стон Акиры разлил весь жар соприкосновения по всему залу. Хотару показалось, что он зажат между их горячими телами. Он тут же поднялся и вышел, но далеко уйти не смог: сидел возле окон, слушая то ли стоны наслаждения, то ли крики боли. Он как никто другой знал, что Кио не заботят чужие страдания, как и чужое наслаждение: им дозволено прикасаться к нему, и этого должно быть достаточно для их счастья. Хотару не знал, почему так больно в душе, почему так томит тело… Или не хотел признавать. Просто, Кио сейчас развлекается не с ним. А Акира… На Акиру плевать!
- Акира! – Хотару окликнул склонившегося над чьим-то замороженным телом парнишку. Тот промолчал. «Не дождёшься!» - подумал воин Мибу, но, несмотря на это, подошёл ближе и продолжил, - Слабовато пока, но неплохо… для простого человека. Да, именно так, он и похвалил, и оскорбил: воины клана Мибу на голову выше любого просто по рождению. Акира всё так же не ответил и не обернулся. Но он бы должен знать, что большего не последует, хоть его работа и вправду впечатляет: наконец, научился сковывать жизнь льдом лишь мановением руки. Хотару начал вскипать – с него станется устроить поединок с недомерком. Юноша внезапно дрогнул, и по его щеке, сползая на гордо вздёрнутый подбородок и перетекая на длинную шею, скользнула толстая струйка крови. - Что… - обеспокоено начал Хотару и тут же заткнулся сам. «Тебе же наплевать на игрушку Кио!!» - Уходи, - тихо, но решительно. – Уходи!! – а вот это уже вопль. Дрогнула его обычная выдержка. Рыжеволосый наплевал на свою гордость и что там ещё, схватил пацана за плечи и развернул к себе лицом. И тот час же почувствовал, как его ноги онемели от холода. Рефлекторно он вызвал огонь, и лёд, сковывавший его, испарился. Акира же успел закрыть ладонями лицо. - Убирайся! – выкрикнул он, резко выскакивая из-под его рук. Мальчишка был ловок, но на этот раз почему-то оступился. Падая, он отнял руки от лица. Хотару спазматически вдохнул: из-под плотно сжатых век тела кровь и что-то склизкое… а в правом кулаке Акира сжимал один глаз. - Доволен?! – выкрикнул он. – А теперь – убирайся. Мне не нужна твоя жалость. А уж тем более злорадство: ты же ненавидел меня! Клялся уничтожить всё во мне, что привлекает Кио. Радуйся: ты не нарушил его требования не трогать меня, но теперь я бесполезен и беспомощен. Убирайся! - Акира… - Хотару был способен лишь на шёпот. Он опустил взгляд, наткнулся им на тонкий узкий кинжал в руке замороженного воина, на теле которого сейчас неуклюже сидел Акира. И каждое слово мальчишки резало по живому, выдирало куски из сердца. Почему? Тебе же плевать на него?! А хотелось вопить, что все эти слова – неправда. Эти пронзительные голубые глаза, в которых изредка танцевал такой чистый смех и радость, ещё не полностью затемнённая эйфорией власти над человеческими жизнями. Теперь ты вряд ли вообще будешь смеяться… Тут на колени юноше упала какая-то мокрая чистая тряпка. Тот поднял её и наложил на глаза: и тот час же закусил губы, чтобы не вопить. Хотару различил запах спиртного. Да, пожалуй, это убьёт заразу, может спасти от заражения. - Ты знаешь, как меня найти, - низкий насыщенный рычащий, словно ворчание дикого зверя, голос. Акира кивнул, но Кио уточнил, уже через плечо, удаляясь от разграбленного замка, - Иди по запаху смерти. - Иди по запаху смерти! – словно это повторил Хотару, уходя вслед демону.
Ты ушёл с Кио. Так тебя учили: долг воина! Ты видишь во сне эти глаза. Они смеются, они презирают тебя, они никогда бы не улыбнулись тебе. Кристально чистые голубые глаза непорочного ангела, вырванные с корнем. Что ж, ты ждёшь, когда же запах смерти приведёт к тебе падшую невинность, чтобы ты мог снова ненавидеть её и сражаться спиной к спине с ней. Чтобы ты мог обманывать себя дальше, что тебе плевать на Акиру, а сердце не разрывалось на тысячу кусков от чего-то неясного и томящего всё естество, заставляющее надеяться, что однажды его улыбка затмит тот лёд пронзительных безжалостных глаз, что всегда доставался тебе.
Пост N: 1823
Info: Гробовской Инквизитор
Зарегистрирован: 06.04.06
Откуда: РФ, Москва
Рейтинг:
20
Отправлено: 26.12.06 22:24. Заголовок: Берсерк. Кусок номер раз.
Сумасшествие продолжалось или...
НАЗВАНИЕ: Берсерк АВТОР: Хельга (то бишь я) ЖАНР: ангст, missing scene РЕЙТИНГ: NC-17 в плане ПЕЙРИНГ: Фарфарелло/Шульдих, ОС/ОС. СОДЕРЖАНИЕ: Моя вариация того, что было с Шварц в промежутке между Капителью и драмами; а так же рассуждения на тему кодового имени Фарфарелло. ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: инцест, ОС (не уходящие в МС). И тот факт, что фик выкладывается в процессе написания. Выкладываю небольшой кусок для затравки.
Иногда тебе снятся сны, вышитые нитками кровавого тумана. Сны не о настоящем, не о будущем, а о прошлом. О чужом прошлом. Ты не удивляешься: всё равно они так же похожи на твою жизнь, - проекция из другого времени и места в настоящее. Там по бледным сильным рукам тоже течёт вязкое густое алеющее месиво, будоража всё естество своим пьянящим запахом. Так же клокочет всё внутри, когда к ногам сваливается последнее тело. Падает плашмя, будто подрубленное молодое деревце. Так же сладостно и дурманяще ощущение победы абсолютной: ты выиграл, потому что все противники мертвы. Так же клокочет внутри жажда, которую может утолить только кровь. Какие-то тела подрагивают – кто-то из них жив. Хочется ещё живого солёного нектара и трепещущей плоти у себя на языке, на зубах, в желудке. Выбираешь одного мужчину, надрывающегося последними вдохами, оголяешь его живот, раздирая пропитанную красным вспоротую рубаху, и начинаешь разрывать свежую рану, бледную кожу, плоть, которая забивается склизкими волокнами под ногти… Ты вырвешь его печень и сожрёшь её, понимая, что ничего вкуснее и отвратней ты никогда не ел… И потом, наблюдая, как твой желудок отторгает сырое мясо и кровь, осознаешь, что готов отдать всё ради этой животной эйфории. И ты так же, как и сейчас, в настоящем, забудешь о том, что это было, забудешь о сне, как забываешь о том, что творишь в своих приступах. Об этих видениях расскажет, морщась от отвращения, назойливый и чересчур любопытный телепат: и эти картины отвадят его от твоих мыслей на пару недель.
Брэд сделал неправильный выбор. Нет, это была не трагедия и вовсе не промах. Просто выбор повлек негативные последствия. Даже будучи Оракулом, можно ошибиться. Пожалуй, то, что он Видел, даже увеличивало вероятность ошибки. По крайней мере, сейчас ему казалось именно так: когда перед тобой с десяток вариантов, различающихся незначительными обстоятельствами, и только в двух из них ты провидишь немного дальше остальных, тяжело сделать правильный выбор. Так он не смог обезопасить свою команду от обрушившегося свода музея. Так он не смог увидеть, что выполнение последней миссии, по уничтожению очередного знающего слишком много бюрократа, наведёт на них двух паранормов. Призраки прошлого! Пророк усмехнулся, снял очки, потёр переносицу… Да уж. Когда Санрюдзин скончались, те, кто был посмекалистей, выскочили из-под лапы Розенкройц. А кое-кто оказался не менее сноровист, чем Шварц. Команде Оракула удалось неплохо устроиться в Токио. Покидать Японию сразу после смерти стариков было неблагоразумно, вычислить Шварц смогли бы без проблем. Впрочем, и здесь их могли найти, но Япония не настолько наводнена агентами ЭсЦет, как Европа или Америка, так что шансов тут было больше. Тем более, что в сфере кланов якудза команд гастролирующих убийц из-за границы было много, и паранормам ничего не стоило затеряться среди них. Вот только… Последней миссией было убрать советника главы одного из кланов. Они и убрали. Вместе с его охраной. Чисто и незаметно. Только среди охраны оказалось два генных эксперимента со всеми особенностями клонов ЭсЦет. И надеяться на то, что "пропажу" не заметили, не стоило.
Небольшой двухэтажный дом в предместьях Токио не вызывал особого внимания: ни со стороны властей, ни со стороны соседей. Все строения в этом квартале были выстроены в европейском стиле, имели гараж, большие лужайки, высокие глухие заборы и пару камер внешнего наблюдения. Думается, практически в каждом таком доме имелась своя «злая собака», а, может, даже и не одна. Был вечер, но в этом доме горела только одна лампа в гостинной, перед которой расположился мужчина с ноутбуком. Впрочем, скорее всего он сейчас отдыхал, потому что лежащее на коленях средство сообщения с миром не подавало признаков «жизни». Он немного откинул голову на спинку удобного, просторного, кожаного кресла в английском стиле и, казалось, дремал. Или наблюдал за тем, что происходило за окном? Если бы кто-то, кроме соседей, заинтересованных лишь в своём благополучии, слышал…
Что-то истошно скрёблось в бетонную плиту в основании забора и хрипло поскуливало. Так скулит загнанное в угол животное, пытаясь процарапать себе путь к свободе, чувствуя своим звериным чутьём, что бесполезно. Но зверь не сдаётся, он борется за существование до последнего, потому что это его инстинкт, потому что только из-за этого он ещё жив. Срывающийся вой, искры бешенного страха во все стороны, бегство от безысходности. Хрипы, один за другим, разрывающие глотку, но по-другому дышать тварь уже не может. Содранные в кровь лапы с переломанными о неприступную поверхность когтями, сломанное и саднящее плечо, раздавленное в попытке высадить забор. Острое желание жить! Шерсть мокрая и свисающая сосульками – от крови. Из тысячи порезов. Пока он бежал, спотыкаясь и удивляясь неуклюжести и чуждости своих лап, из подвалов под домом, куда угодно, лишь бы подальше от этих пыток, то не обращал внимания на скоблившие его шкуру, развешанные по тёмным комнатам крючья. Прочь, от жестоких двулапых, которых ему не убить, потому что сейчас он слаб!
Как вы жестоко с Джеем... Пока не могу с уверенностью сказать, нравится мне или нет (просто у меня совершенно другое видение Берсерка), но написано хорошо, так что я надеюсь на продолжение.
Пост N: 1825
Info: Гробовской Инквизитор
Зарегистрирован: 06.04.06
Откуда: РФ, Москва
Рейтинг:
20
Отправлено: 27.12.06 01:32. Заголовок: Re:
Вильгельмина пишет:
цитата:
но мало
Скажу по секрету, оно даже есть дальше, но я пока в раздумьях, как расставить абзацы. И нет, Голдинга я не читала (что-нибудь конкретное от него посоветуешь?_)). Подтолкнула на именно такую идею хобби из детства вкупе с Рю Мураками и его "Экстазом" (и не спрашивай, как БДСМ связан с убийствами: больная фантазия и не такое увидит). Да к тому же, я возмечтала о любимом пейринге и исправлении ошибки в слове "Берсеркер"_)...
Слышала, слышала. Ммм... надо ознакомится поближе_)
Так-с. Ещё пара "кусочков":
На крыльцо дома вышел ещё один мужчина. Он был одет в чёрные джинсы и тёмно бордовый свитер, обут в элегантные полуспортивные туфли. Он был статен, но слегка горбился. Светло-русые короткие волосы, голубые глаза, бледная кожа, высокий рост. Да уж, в Японии он смотрелся чужаком, с местным населением такому не слиться. Но ему это и не нужно было: кто имеет власть, имеет деньги, имеет силу, может делать всё, что ему заблагорассудиться, не считаясь с мнением общества и закона. Хоть выйти на крыльцо и расстрелять пол-обоймы из пистолета с глушителем в кого-то, тычущегося, словно слепой кутёнок, носом в двери забора, пытаясь сбежать. На красивом, но грубом и бесчувственном лице на секунду мелькнуло отвращение и досада, но человек тут же стёр их необходимостью убрать пистолет за пояс джинс. Он так и застыл на крыльце, не спускаясь и не возвращаясь в дом, размышляя. Его длинные, изящные и гибкие пальцы в задумчивости теребили волосы, слегка массируя кожу головы. Через пару минут дверь за его спиной отворилась, вышел первый мужчина. Они оказались очень похожи, но в то же время – разнились: словно две стороны монеты. Он был выше на два пальца и шире в плечах, горделивая осанка будто бы заставляла «стрелка» сгорбиться ещё больше. Волосы тёмно-каштановым водопадом обрушились чуть ли не до поясницы. Глаза его были голубыми, но не такими мягкими, а пронзительно холодными и словно подернутыми плотной дымкой. Измятые выцветшие джинсы, едва скрывавшие пятки босых ступней, и белая майка делали его похожим на какую-то рок-звезду. По лицу тонкой сеткой расползлись лёгкие морщинки. Впрочем, за несколько секунд он успел сменить столько выражений лица, от отвращения до озабоченности, что становилось ясно – мимика у него куда живее, чем у его сожителя, и морщинки эти «живые». Он достал из кармана трубку домашнего телефона, дозвонился куда-то, бросил пару слов. Первый мужчина так и не обернулся, лишь засунул руки в карманы. Вид у него был усталый и озадаченный, хоть лицо по-прежнему ничего не выражало. Закончив разговор, «рок-звезда» подошёл к нему ближе, осторожно обнял и прижался всем телом, словно пытаясь окутать блондина. Слегка согнувшись, он коснулся губами шеи мужчины и положил голову ему на плечо. Тот всё так же смотрел поверх забора и домов за оградой, куда-то вдаль. Так люди смотрят на закат: тоскующе и мирно. Но красное марево потухло пару часов назад… - Падаль скоро уберут, - голос брюнета был хриплым, но насыщенным и низким. Блондин не обратил на эти слова никакого внимания: так должно и так будет. Его волновало другое: - Нам нужен он! – сухо и чётко. Брюнет лишь прижался ещё ближе, словно защищая.
Кроуфорд поправил очки… Санрюдзин не путешествовали без личной охраны, которая, впрочем, больше походила на лакеев: два паранорма и человека четыре боевиков. Внушительно для простых смертных и смешно, если бы стариков захотела убрать сильная группа паранормов, откинув в сторону факт того, что при такой операции они засветятся куда более страшным тварям, чем сильные, но раритетные мистификаторы. Так вот эти штатные «телохранители» тоже были не против свободы. И теперь, имелось двое разгребающих ситуацию в Токио, официально представляющих Розенкройц и ЭсЦет убийц со своими видами на Шварц (иначе их бы уже давно сдали организации): со всеми втекающими, вытекающими и протекающими мимо последствиями. Да, о том, что группа Кроуфорда отреклась от светлых идеалов служения ЭсЦет, а не почила смертью храбрых и верных адептов под разрушенным зданием музея, знали только эти двое, успешно сложившие все обстоятельства и вычислившие «виновников» их свободы. Следовало убрать эту помеху. А это влекло за собой трудности, если не сказать проблемы. Особенно, учитывая толщину – которая отсутствовала – досье, найденных Наги в просторах сетей и баз. Братья Нэбель, верные сторонники Розенкройц, специалисты по генетике, старший имел в своё время практику нейрохирурга, телекинетик, младший занимался историей, пирокинетик. В организации оказались уже с двенадцати и десяти лет, через год попали под патронаж Санрюдзин, почему им и были позволены некоторые послабления и увлечения. По силе чуть выше среднего. Телекинетик до уровня Наги не дотягивает. Что не мешает им иметь за собой шлейф благоговения и уважения, покоящегося на страхе. Но даже эта информация – слишком много для паранорма Розенкройц. Можно было этому и удивиться, но проще принять как данное. Брэд вернул очки на законное место, нашел на столе чистый лист и выписал исходные данные: Фридрих Нэбель, Марк Нэбель, Шварц, Токио… Розенкройц в головоломке не участвовала – никаких сомнений в том, что братья хотят всего лишь свой собственный кусочек мира, у Кроуфорда не возникало. До тех пор, пока организация не восстановится, не проведёт политику репрессий и убийств, все, кто не оказались полностью подчинены ей во время обучения, будут пытаться освободиться. Самому же Пророку больше всего нравились варианты будущего без участия «альма-матер». А вот какие они, эти варианты… Кроуфорд стал гипнотизировать лист. Минута, пять, десять… Пришла боль в висках. Обычно это означало, что данных для видения не хватало: что он чего-то не знал о братьях Нэбель или нет внешней компоненты уравнения. Второе было легко проверить. А вот если первое – то начало партии придётся отдать противнику. Кроуфорд, упрямо игнорируя спазмы сосудов, дописал в лист ещё пару имён и мест. Тут оставалось лишь играть в комбинаторику: если не хватало исходных, то видения не приходили, если были лишние данные, то видений было слишком много и они были слишком расплывчатыми. Ещё пятнадцать минут прошли в тишине и неосязаемом напряжении. Глухо хлопнула входная дверь, по коридору простучали каблуки мужских ботинок, в голову «тактично» влез голос: «Брэд?». Пророк решил, что отдохнуть, всё-таки, стоит. Если бы начало игры было близко, он бы знал. А раз нет – то можно не надрываться с сиюминутным предсказанием. «На кухню, Шульдих» - подумал он, практически видя, как телепат равнодушно пожимает плечами. Возможно, сегодня видений не будет вовсе: дар неконтролируем.
Про двух мужчин на крыльце читать тяжеловато - не всегда понятно who is кто. Я понимаю, что частое повторение местоимения "он" там в угоду сюжету, а больше стилю, но смысл от этого немного теряется.
Хельга пишет:
цитата:
Обычно это означало, что данных для видения не хватало: что он чего-то не знал о братьях Нэбель или нет внешней компоненты уравнения.
Больше похоже на аналитику))) Хотя нигде не говорится, как Кроуфорд видит будущее.
Пост N: 1828
Info: Гробовской Инквизитор
Зарегистрирован: 06.04.06
Откуда: РФ, Москва
Рейтинг:
20
Отправлено: 27.12.06 23:07. Заголовок: Re:
Юмико Такаги пишет:
цитата:
Про двух мужчин на крыльце читать тяжеловато - не всегда понятно who is кто. Я понимаю, что частое повторение местоимения "он" там в угоду сюжету, а больше стилю, но смысл от этого немного теряется.
Больше похоже на аналитику))) Хотя нигде не говорится, как Кроуфорд видит будущее.
Ну, мне кажется, вполне логический подход к объяснению его видений... Мне как представится, что человека с характером и особенностями, например, Шульдиха видит видения... брр! Жутко становится_))
Ну, мне кажется, вполне логический подход к объяснению его видений...
Не спорю)) Просто это все-таки иррациональный дар. К тому же, напирмер, в картогадании часто случается так, что карты говорят не о будущем, а о желаемом будущем (то есть читают мысли, но только при гадании себе, поэтому многие стараются этого избежать). Возможно, Кроуфорд может сесть в эту же лужу... Ладно, хороший читатель не навязывает автору своего мнения)))
Хельга пишет:
цитата:
Мне как представится, что человека с характером и особенностями, например, Шульдиха видит видения... брр! Жутко становится_))
Кстати, на месте пифии можно уж скорее представить Шульдиха образца манги (где он с зелеными волосами). Вот он бы от души покривлялся как профессор Трелони.)) Хорошая идея для фанфика)))
Пост N: 1829
Info: Гробовской Инквизитор
Зарегистрирован: 06.04.06
Откуда: РФ, Москва
Рейтинг:
20
Отправлено: 28.12.06 00:21. Заголовок: Re:
Юмико Такаги С картами я знакома не по наслышке. Действенными считаю только ТАРО. Но даже они не предсказывают будущее, а лишь дают вероятность того, что случится, если ты поведёшь себя так или эдак. Всего лишь сборник наводок и советов. У Кроуфорда - тоже набор видений, которые равно вероятны. Юмико Такаги пишет:
цитата:
Шульдиха образца манги (где он с зелеными волосами)
Я предпочитаю думать, что тот кто красил ему волосы был дальтоником (хоть и знаю, что это не так). Но я даже такого телапат люблю. Да... вот уж он бы поиздевался "Вас ждёт то.... А Вас - непременно смерть..."
Ну, мне кажется, вполне логический подход к объяснению его видений...
Угу. Мне тож всегда хочется как-то их объяснить))) Твоё объяснение вполне логично, ИМХО.
Может, в след раз побольше выложишь, а?
Про "он" уже сказали, ещё есть пара мест, где нужно "подчистить" + кое-где пунктуация слегка прихрамывает. И вот, то, что сразу в глаза бросается: Хельга пишет:
цитата:
поддёрнутыми плотной дымкой
одна "д"
Хельга пишет:
цитата:
специалисты в генетике, :старший имел в своё время практику
":", а не "," Хельга пишет:
цитата:
вероятностей было слишком много и они были слишком расплывчатыми.
Пост N: 1830
Info: Гробовской Инквизитор
Зарегистрирован: 06.04.06
Откуда: РФ, Москва
Рейтинг:
20
Отправлено: 28.12.06 00:34. Заголовок: Re:
Вильгельмина Так-с. Исправила. Буду ещё чистить. Спасиб_) А с : вместо , - там именно , потому что идёт перечисление. Если и кажется, что нейрохирургия может быть как-то связана с генетикой, то история вряд ли. Хотя... Дальше будет... главное встретиться с вдохновением и выловить все бродящие в моей голове мысли по фику.
Хельга, они дают наиболее вероятный, а потом очень многое зависит от колоды))) Но это уже разговор не в тему вашего творчества.
Хельга пишет:
цитата:
У Кроуфорда - тоже набор видений, которые равно вероятны.
Думаю, он все-таки видит наиболее вероятный вариант, но в любом гадании 80% работы - это интерпретация. В общем, из всего того, что я там написала, я хотела сказать, что ему логичнее было бы анализировать полученное видение, а не получить видение из анализа.
Хельга пишет:
цитата:
А Вас - непременно смерть..."
Кстати, если вдуматься, самое точное предсказание)))
Пост N: 1849
Info: Гробовской Инквизитор
Зарегистрирован: 06.04.06
Откуда: РФ, Москва
Рейтинг:
20
Отправлено: 17.01.07 01:37. Заголовок: ещё кусок Берсерка
Эпопея продолжалась...
Достаточно большая кухня плавно переходила в просторную гостиную. От обеденного стола были видны плазма средних размеров, диван насыщенного бордового цвета, стоявший прямо перед ней и пара широких кресел в тон. Между ними виднелись небольшой журнальный столик и пуф. Кроуфорду открылась довольно живописная картина: на спинку дивана были закинуты ноги в белых брюках, а с одного краю торчала рыжая макушка. Судя по запаху, Шульдих сподобился сварить себе кофе, пока Оракул возвращался в реальный мир, отключаясь от мыслей о тысячах вероятностей, будущем, комбинациях, новых заказах, счетах и заметании следов. Временами Бред завидовал беззаботности телепата. Но эти времена бывали очень редки, потому что он знал, пофигизм рыжего – лишь видимость и маска: такую «беззаботность», завязанную на ужасающую мигрень, даже он, Оракул, не хотел бы иметь. Немец покачивал босой ступней, словно в такт мыслям. Но Пророк знал, что этих самых мыслей в голове телепата в данный момент не было. Он почувствовал, как его ментальные щиты окружил поток силы. Но она не давила, не пыталась прорваться внутрь, просто тёрлась о стенки, словно огромный довольный кот о ноги. Бред, будто не замечая этого, принялся «колдовать» над чайниками, заваривая себе крепкий чёрный чай. Через пару минут он опустился в кресло рядом, вытянул ноги и закинул их на пуф. Снял очки и слегка прикрыл глаза, расслабляясь. Большая чашка полная горячего терпко пахнущего напитка грела ладони. Минуты ползли в молчании, лениво, но настороженно. Это была негласная договорённость между двумя дьяволами: несколько минут помощи друг другу. Телепату нужна была разрядка после улицы, тем более, токийской улицы. Тысячи людей, думающих о своём, в своём тоне, в своих цветах, не умеющих экранировать свои мысли, словно огромное чудовище, никогда не прекращали своих неосознанных атак. Шульдих умел ставить стены прочнее титановых листов, но напор голосов он ощущал всегда, будто мириады муравьёв бегут по коже: они не кусают тебя, но ты в напряжении. Временами ему нужны были спокойствие, безмолвие и пустота, которой, по его словам, было предостаточно в голове пророка. Но гордый рыжий никогда не просил этой помощи. Просто временами украдкой уцеплялся за фон Кроуфорда. После того, как он чуть не упал с лестницы, когда сделал это на ходу – из-за бешенной усталости и головной боли Шульдих не смог выбрать более подходящего места и времени - фокус приобрел некоторые рамки ритуала. Изредка, когда телепат использовал свой дар либо очень часто, либо очень интенсивно, и усталость брала своё, истончая барьеры, он устраивался где-нибудь в квартире и ждал: должен же был когда-то Оракул делать перерывы в своих компьютерных и пророческих бдениях и ночных караулах. Кроуфорд же рассматривал это как абсолютную тишину и информационный вакуум. Бывает, что пророк зацикливается на ненужных данных и, даже мысленно исключая их из списка, подспудно учитывает эти факторы. Тогда видения начинают мерцать и искажаться. В таких случаях их учили отключать логику и иже с ней, медитируя, концентрируя или рассеивая внимание, но, по мнению Брэда, действенней было сунуть голову под струю холодной воды: и то толку больше. Путных пророков среди Розенкройц было чертовски мало, и они не давали уроков. Одним из талантов Шульдиха, по мнению Оракула, было и умение ни о чём не думать. То ли в силу природных особенностей, то ли в силу дара, у немца это получалось. Экранирование же абсолютного «ничего» очень помогало прочищать мысли. - Привет, Пророк, - сказал, наконец, Шульдих. Брэд лишь нацепил очки и сделал пару глотков чая. – Долго мы ещё проживём? – телепат хрипло засмеялся, пряча глаза. Значит, ему было не по себе. - Ты что-то нашёл, - утвердительно сообщил Брэд. - Да, но не знаю, какое это имеет отношение к нам, - пожал плечами рыжий, прихлебывая чёрный напиток. - Покажи. Телепат не стал давать предупреждений. Там воняло ужасом, безысходностью и омертвением. Не смертью, а именно омертвением: существо, скорчившееся у бетонного блока в основании забора, умирало уже несколько дней подряд – его мозг атрофировался и гнил клетка за клеткой уже давно, гнил заживо. Ужасные бордовые разводы на сером бетоне, словно их рисовали щедрыми мазками красной масляной краски, смешанной с белыми опилками: сломанные одна за другой фаланги пальцев, голые до кости. Серое вещество вперемежку с осколками черепа, вытекающее из пробитой пулей глазницы, пачкающее и без того пропитанные кровью светлые волосы, висящие клоками там, где их не выдрали… Голое растёрзанное тело, изрешечённое пулями. И безумный животный оскал звериной морды на бывшем когда-то, словно в другом мире, человеческом лице. Сгусток досады, отвращения и недовольства где-то рядом… Чашка в руках Пророка слегка дрогнула.
Фридрих чиркнул спичкой, закурил. Плотный дымок взвился к потолку, танцуя тугой плетью в лунном свете. Глухо взвыла где-то собака. Пальцы мужчины сжались, словно нажимая на курок вновь, чисто рефлекторно, по лицу пробежала гримаса отвращения и желания убивать. Марк лениво зашевелился рядом, размазывая сперму по бедру брата. Тот поморщился, но уже без тени ненависти, слегка улыбнулся, продолжая изучать потолок, сухо потребовал: - Вытри. Младший Нэбель разлепил глаза, разбивая маску довольства и удовлетворения, но тут же нацепил другую, похабно ухмыльнувшись: - Как прикажете, mein Herr, - приподнялся и сполз ниже, под одеяло, оставляя на груди брата тонкую сеть своих длинных волос. Фридрих лишь вздохнул, дотянулся до прикроватной тумбочки и достал из ящика влажные салфетки. - Не сейчас, - сообщил он, вручая упаковку Марку. Тот оскорблёно оттолкнул их, высунувшись из-под одеяла, - Думаешь только о том, как бы хорошо трахнуться, - не удержался старший от комментария. - Ну, уж это всяко повеселее твоих мыслей! – хмыкнул тот, вытирая уже своё тело. На секунду удивительно отчётливо повисла неприятная тишина, но приятный голос быстро разбил её. – О чем вздыхаешь? - О нём. - Гадаешь, как нам его получить? – Марк опустился рядом, натягивая на них одеяло. Фридрих кивнул, затушил сигарету. – У нас тут содомия и инцест цветут буйным цветом… Это ж так оскорбляет Бога! Может, он добровольно присоединится? - Угу, послушный ручной псих. К Вашим услугам, mein nett, - сарказм переливал через край, пусть Фридрих и знал, что брат дурачится. Всё шло наперекосяк: слишком много неприятностей влекли за собой их планы, но отказываться от них они оба не собирались. Да ещё эта последняя неудача. Последний шанс обойтись без него и не связываться с заведомо более сильной командой. От этого желчь и досада переливали через край, и старший Нэбель временами не сдерживался. - Не позвонишь же ты им, не скажешь: «Отдавайте своего!». Нас сразу пустят в расход, - не обиделся Марк: к вспышкам своего «любовника» он привык, вот только удивлялся, как он при такой импульсивности умудрялся нейрохирургом работать. - А почему нет? – Фридрих потянулся за телефоном. – Старый добрый шантаж ещё никто не отменял. Мы знаем, как их называть сейчас и кто виноват в смерти Санрюдзин. Голос звучал жестко и холодно, словно резал страшной правдой слов и порабощал силой этой информации. Лицо Фридриха замерло невыразительным слепком, пока пальцы набирали найденный сегодня днём номер телефона.
Пост N: 1862
Info: Гробовской Инквизитор
Зарегистрирован: 06.04.06
Откуда: РФ, Москва
Рейтинг:
20
Отправлено: 21.01.07 14:09. Заголовок: Re:
И далее...
Фарфарелло было холодно. Он шёл по заполненным народом улицам Токио и мерз, несмотря на то, что сейчас лето, а кругом полно разгоряченных жарой тел. Люди и не думали идти по домам, несмотря на позднее время. Половина из них вообще сейчас не в состоянии была две мысли связать: утомлённые работой, они спешили найти местечко поуютней и повеселее, чтобы развеяться, выкинуть гнетущее ощущение из головы. Не нужно было быть телепатом, чтобы понять, чем многие занимаются в пятницу вечером. А другая половина, из припозднившихся, просто ещё не успела добраться до дома. Фарфарелло шатался по улицам, еле передвигая ноги от усталости и то и дело бросая предостерегающие взгляды на особо любопытных и заботливых представителей человечества, пытавшихся узнать, хорошо ли ему и не стоит ли вызвать скорую. Из тех немногих ощущений, что ему остались, эту слабость человеческого тела он любил больше всего. Тогда, когда он ещё помнил, что такое боль, до тех пор, пока он не ступил на грань безумия полностью, этого чувства не было, а теперь он берег его, словно доказательство того, что он всё ещё сын Божий, Его длань, Его плоть и кровь, Его творение. Сейчас он спешил домой: вообще-то, Кроуфорд его не отпускал, но ирландец не мог сегодня сидеть в одиночестве. Его обступили голоса и видения, в которых он запутывался. Он видел картины, но тут же забывал, о чём они были, а холодные чистые голоса шептали неразборчиво и тягуче, словно с той стороны реальности. Шульдиха не было рядом, чтобы хоть как-то урезонить эту какофонию, Наги тоже не собирался развлекать ирландца разговором: мальчишку Бред заставил искать какую-то информацию. Что же до самого Пророка, то, даже примостившись в его кабинете, в уголке, тихо, словно мышь – единственное, что было позволено психу, когда тот бывал ранен или болен, а лидер бывал «добродушен» и доволен проделанной работой, - Фарфарелло не смог успокоиться. Бред никак своего протеста против непонятно зачем нужной прогулки не выразил, только отобрал у него оружие и запретил подходить к церквям. Последние два дня Кроуфорд как-то странно поглядывал на психа, не так, как всегда. Наверняка всё это из-за последней миссии. Ирландец ухмыльнулся: честно говоря, ему понравилось. Сперва они методично продвигались к объекту, убивая всё, что мешает. Он оставался спокоен, лишних движений не делал. Охранники были настолько медленными, что он не чувствовал никакого азарта. А потом… эти двое мужчин. Они были чем-то похожи на подопытных крыс ЭсЦет. Пошатывающийся Фарфарелло привалился к ближайшей стене, передохнуть, и с удовольствием снова вызвал в сознании то, что он мог вспомнить до приступа. Брэд, шедший первым, слегка отступил, пропуская ирландца вперёд: пули Пророка уже мазнули мимо, цели успели увернуться без особого труда. Внутри Фарфарелло всё заклокотало. Противники выхватили откуда-то длинные ножи. Сталь весело звякнула о сталь. Ирландец откликнулся глухим рыком, кто-то из противников заскулил. Откуда-то завоняло псиной и страхом, а стилет в его руке послушно выкинул длинное наточенное лезвие. Но тут же пришёл провал: всё заволокла собой жажда убийства. Последнее что он видел, был странный рисунок, казавшийся смутно знакомым и ненавистным, словно оковы, лишающие свободы, на груди одного из мужчин, скинувшего безрукавку. А когда он очнулся и удовлетворённо пересчитал пару новых ранений, начался поток чужих воспоминаний, которые он не мог зафиксировать и мгновенно забывал, но точно знал, что и сам часто проживал то, что в них происходило. Пожалуй, впервые в жизни он испугался сойти с ума. Ему нужно было, чтобы кто-то был рядом, говорил с ним или просто ощущал то же, что и он... Или же рассказывал о своём, заволакивая реальностью видения.
Кроуфорд нажал «отбой» на телефонной трубе. Шульдих с интересом изучал обычно неэмоциональное лицо лидера Шварц, котором словно на слепке отпечаталась холодная решимость, отвращение, готовность сражаться по последнего дыхания и толика удивления. Звонил Фридрих Нэбель, требовал отдать… Фарфарелло? Телепат удивлённо вскинул брови, Брэд, наконец, пришел в душевное равновесие и закрыл щиты. Правда, это не помешало рыжему понять, что Пророк удивлен не меньше него… Впрочем, какое-то знание пронеслось по стальным задворкам разума Кроуфорда. Но какое – объяснять он вовсе не собирался. - Что происходит? – всё-таки спросил Шульдих: дело касалось безопасности Шварц. И если Наги был ещё мал, чтобы принимать такие глобальные решения, а Фарфарелло – чересчур импульсивен и порой безразличен к своему будущему, то рыжий телепат был практически равноправным партнёром. - Они предлагают обмен: они «отпускают» нас с крючка, мы отдаём им Фарфарелло, - сухо сообщил Брэд, прекрасно понимавший расстановку сил. - Зачем им псих? - Меня об этом не известили, - ухмыльнулся Кроуфорд, поднялся и вышел из гостиной, давай понять, что разговор окончен. Лишь недобро блеснули стёкла его очков напоследок.
Ирландец устал и привалился к ближайшей стене. - Всё ли с тобой в порядке, сын мой? – Фарфарелло вздрогнул, лениво приоткрыл глаз. Над ним склонился самый обычный священник. Псих даже удивился… Отрешённо огляделся и понял, что незаметно для себя подпирает что-то вроде сторожки при воротах церкви. Запрет?... Вон оно! Злоба и антагонизм не заставили себя долго ждать, но убивать он всё же не собирался. Лишь напугать и пошатнуть в вере. Порой, это так забавно. Дырявая пелена перед взором, наконец, рассеялась, и он решился что-то сказать: - Мне нужно исповедоваться, святой отец. Видимо, служитель церкви страдал близорукостью или не понял хищного оскала, последовавшего за этими словами. Он попытался взять психа под руку и отвести в церковь, но тот остановил его жестом. Святой отец покорно замер, посчитав, что мужчине просто трудно будет дойти до храма, а ему не столь затруднительно облегчить его совесть и здесь. «Как баран на бойне! - не преминул подумать Фарфарелло. Обманутое ничтожное существо, надеющееся на волю и милость твари, которой давно уже наплевать на весь род человеческий. – Что ж, я покажу тебе Его милосердие!». Псих нашёл в себе силы встать ровно, оглядеть улицу, по выучке убийцы, удивиться тому, что он свернул в малоприметный проулок... Правда, он был отнюдь не безлюден. - Я – убийца, святой отец, - в глубине застывшего янтаря глаза показало свои зубы безумие. – Отмойте мои руки, святой отец, - он смеялся, как сумасшедший, плача над беспомощностью священника, юродиво протягивая к нему свои бледные руки, испещрённые шрамами. Он дрожал крупной дрожью, еле стоял и уж и правда напоминал сумасшедшего. Но священник был напуган. – Ну, чего же ты ждёшь? – выкрикнул Фарфарелло, заставляя себя прекратить представление. – Он, - злость вырвалась на волю, распростёртая рука вскинулась к небу, - не смеет прощать таких, как я? Нет?! Ну же, скажи мне, что говорит твоя вера! Святой отец оглядывался по сторонам, ища спасения и вполне понимая, что убежать ему не дадут. - Что будет, если я приставлю нож к твоему горлу? – продолжил Фарфарелло. – А? Забрать твою жизнь? - На в-всё воля Его! – священник осенил «бесноватого» крестным знамением. Псих не удержался: могучим ударом дородного служителя Божьего откинуло к стене сторожки. - По воле Его? – ухмыльнулся ирландец, припадая в стойку какого-то хищного зверя, еле сдерживая себя, чтобы не выхватить стилет и не зарезать глупца, слепого. – А если я забираю жизнь ребёнка, это тоже по воле Его? Смешные и ничтожные, так же, как и Он сам. Падаль! Знай, что ты проживёшь ещё пару дней. По моей воле… - он расхохотался: шутка показалась ему неплохой. Краем глаза он заметил какое-то движение за спиной, резко отскочил назад и схватил подошедшего. В его «лапах» оказалась достаточно юная девушка. – И по моей же воле, - он огладил тыльной стороной руки шею девушки, удержать захват он мог и одной. Переулок на миг огласился пронзительным воплем, но тычок в лицо заставил ещё почти девчонку захлебнулся своим криком и кровью, - она останется калекой! Он чуть не взвыл, наблюдая за промелькнувшим во взгляде священника отчаянием и попыткой непонятно как остановить неминуемое, отмолить. Фарфарелло не собирался оправдывать надежд на Его милость: у него сегодня было своё пророчество, своё пришествие. Неуловимой рыбкой мелькнул стилет в его руке, нырнул куда-то вниз, колени девушки подкосились. - Вот воля вашего Бога, вот Его милосердие и Его правда, - псих в сердцах плюнул под ноги святому отцу и отбросил от себя потерявшую сознание жертву, из-под ног которой быстро натекала лужа тёмной крови. Ирландец лишь ухмыльнулся и, шатаясь, побрёл дальше.
Итак, свершилось. После энного количества советов и направлений в ту сторону, я склёпала себе блог. Ура, граждане (если это кого-то из вас всё же интересует)!!! На данный момент он достаточно беден, но я стараюсь как могу поскорее накачать его своим твАрьчеством. Собственно, БЛОГ!_) Что можно увидеть там из того,ч его нету здесь? Достаточно стихов, пару рассказов, несколько фиков по разным фандомам. И всё то, что будет в будущем. Собственно, хотела поинтересоваться, нужна ли эта тема на форуме или мне стоит её закрыть?
ПС: "Берсерка" я пишу и он, ессно, будет в блоге, не переживайте.
НАЗВАНИЕ: Дежа вю АВТОР: Хельга ЖАНР: PWP, yaoi, missing scene РЕЙТИНГ: NC-17 ПЕЙРИНГ: Генджо Сандзо/Чо Хаккай СОДЕРЖАНИЕ: А где Вы у ПВПшек содержание видели?... ОТ АВТОРА: Просто захотелось написать именно этот пейринг. На содержание меня не хватило по причине неполного знакомства с каноном, но надеюсь, что с характерами я накосячила не очень сильно. Но на самом деле - блин, кажись-таки, комом.
- Сандзо? – Хаккай осторожно вошёл. Судя по тому, что в него ещё не летела пара пуль, войти негласный хозяин комнаты, пусть и снимаемой на двоих, ему разрешил. Чо с интересом рассматривал палаты (по сравнению с теми комнатами, где им обычно приходилось останавливать, это и были палаты), в которых ночевал нынче на пару с монахом по случаю. А случай был. И вообще, Годжо с Гоку выдвинули интересное предложение: устроить маленький выходной и день-другой ничего не делать. Но полагаться на доброжелательность Сандзо не приходилось. Хоть им несказанно повезло найти по дороге какой-то клад, который усердно охраняла многочисленная шайка разбойников, ныне, увы, почивших, на монаха это никаким образом не повлияло, несмотря на то, что по прибытии в город он не преминул воспользоваться этим золотом. Но он был прав, следовало быстрее променять большую часть на нормальные деньги или потратить, потому что неизвестно, что за «хвост» может за этим кладом последовать. Собственно, по этому поводу и на этих «основаниях» были сняты две комфортабельные комнаты в одном из лучших отелей в городе (ну, так как город был провинциальным, то похвастаться они могли разве что полной добротной обстановкой, размерами, аккуратностью и чистотой, но и этого было выше крыши), Годжо и Гоку сейчас объедали второй ресторан, Хаккай же поразвлекавшись какое-то время с ними и решил, что Сандзо одному скучно. Наконец, интерьер был изучен и оценен, а Генджо найден, сидящим в залате на своей уже разобранной кровати, подогнув одну ногу, закинув руки на другую, согнутую и притянутую к животу и, казалось, спал, сжимая одной ладонью маленькую чашечку для саке. Не долго думая, Хаккай заключил, что лидер напился в гордом одиночестве, и снова окликнул: - Сандзо? Фигура не шевелилась: всё также слегка покачивалась вытянутая рука с чашкой, веки были плотно смежены, загадочно проблескивала маняще бледная кожа в разрезе халата. Брюнет лишь пожал плечами и решительно направился в ванную, принимать душ: пользуйся благами цивилизации, пока они есть, а взрослые мужчины пусть сами разбираются со своими проблемами. Через некоторое время он, довольный и посвежевший, вышел, а картина вовсе не изменилась. Чо покачал головой и направился к Генджо, намереваясь забрать у него плошку и заставить нормально лечь. Тут под ноги подвернулось что-то круглое и неустойчивое, словно кошка выскочившее из-под ноги, и, дабы не исполнять акробатических номеров, рискуя что-нибудь себе свернуть, Хаккаю пришлось упасть на кровать Сандзо, выбив из рук того злополучную чашку. Та звонко хряснула об пол, разбиваясь. Монах глаз не открыл. Пустая бутылка, попавшаяся под ноги убийцы, раздраженно продребезжала по полу и укатилась под соседнюю кровать. Брюнет поправил монокль и против воли уставился на Генджо, завороженный спокойствием и уверенностью, отпечатанным на этом красивом суровом лице. Изящные пальцы рук, да и сами руки никак не походили на безжалостные орудия убийства, какими являлись: такие впору иметь актёрам или женщинам. Красивым сексуальным женщинам… Какое-то приятное воспоминание толкнулось в заднюю дверь сознания, но не смогло пробиться внутрь и оформиться. Бледные и неожиданно стройные ноги, обычно скрытые полой монашеского одеяния… Сильная длинная шея, которую так хочется … поцеловать? «Чо, ты что? С ума сошёл? Это ж Сандзо! – сам от своих мыслей опешил Хаккай. – Ну и что, что Сандзо?» - откликнулось что-то предательское с задворок разума. Почему-то стало жарко. Брюнет попытался подняться, но внезапно оказался ближе к лицу монаха, словно заглядывая в него снизу вверх. Обычно сжатые в плотную полоску губы были расслаблены и слегка приоткрыты и казались такими мягкими и нежными на ощупь… На ощупь? Хаккай только теперь понял, что осторожно и практически невесомо целует монаха в губы… и ему это, чёрт возьми!, нравится. А ещё очень материально в висок упиралось холодное вразумляющее дуло, не давая ни приблизиться, ни отпрянуть. - Что это было? – отчеканил тихим утробным голосом Генджо. Чо был слишком близко, чтобы не рассмотреть проблеска узнавания, непонятной теплоты и удивления в насыщенно аметистовых глазах. Он виновато улыбнулся и попытался отшутиться, отстраняясь и игнорируя «дружеские» толчки револьвера в висок: в конце концов, монах теперь не выстрелит, хотя спросонья вполне мог. В том, что Сандзо действительно спал, сомневаться не приходилось. Он бы никого никогда так близко к себе не подпустил. - Наше дело предложить, - брюнет почесал затылок и идиотически засмеялся, надеясь, что монах оценит это как несмешную шутку. – Ты бы лёг нормально: спать сидя неудобно, мне кажется, - он попытался перевести стрелки, наконец, поднялся с кровати и, развернувшись на каблуках, хотел было идти спать. Но цепкие пальцы стальным капканом сомкнулись на его запястье, и Хаккай полетел назад, мягко приземляясь на матрас. Что-то теплое и подвижное навалилось сверху, а рот накрыли требовательные губы. Горячий влажный язык прополз внутрь, вырывая ответные движения. Монокль предательски соскользнул со своего места. Впрочем, глаза и сами невольно закрывались, стремясь разрушить последние остатки концентрации и полностью утонуть в жарких и слегка грубых объятьях. А губы Сандзо и впрямь оказались нежными… Поцелуй окончился так же внезапно, как и начался. Чо неожиданно для себя понял, что спазматически дышит и всё не может вспомнить, как же это делается правильно. Зрачок категорически отказывался сфокусироваться, и он мог лишь догадываться по дыханию, ощущаемому на коже лица, и пьянящему теплу и тяжести, давящим сверху, что Генджо всё ещё рядом. - Что ты творишь? – задыхаясь, выплюнул Хаккай. Не то, чтобы он был против, но если потом, протрезвев, монах будет жалеть о сделанном, то ему, убийце тысячи йокаев, головы точно не сносить: виноватых наместник богов на земле искал на удивление быстро и безошибочно. - Я не сказал, что отказываюсь, - всё так же жестко и сухо, но с ноткой неожиданной заинтересованности происходящим протянул Сандзо. Брюнет не успел ответить ничего – его сотрясла волна дрожи от прикосновений изящных горячих пальцев, скользнувших под полу халата, между ног, щекочущих внутреннюю сторону правого бедра. Он чуть не прикусил себе губу, пытаясь задержаться на пике ощущений, даже и не думая заглушать свой протяжный всхлипывающий стон, прося больше, непроизвольно раздвигая ноги шире. Каким-то шестым чувством он определил усмешку на лице монаха, а потом… Генджо парой решительных движений распахнул халат лежащего под ним мужчины и осторожно прочертил рукой дорожку по прерывисто вздымающейся груди Чо, по животу, остановив руку внизу торса, не касаясь зарождающейся эрекции. Хаккай не успел понять, что движение прекратилось – его тело закончило за него: приподнявшись на локтях, он проскользил чуть назад, и пальцы монаха коснулись нежной горячей плоти… Сандзо удивлённо приподнял бровь, подождал немного и решительно обернул эрекцию брюнета своей ладонью. Тот что-то бессвязно промямлил и, схватив мучителя за свободную руку, притянул к себе, рванулся вверх, жестко впился ртом в эти изогнутые в презрительной улыбке губы, которые послушно приоткрылись навстречу его вторжению. Гибкими влажными змейками переплелись их языки. Тёмный липкий жар тёк между телами. Голодные до прикосновений, обычно сдержанные и привыкшие лишь убивать руки ласкали кожу, то прихватывая, то царапая, то неумело поглаживая. Сандзо сумел вытребовать у Чо его язык и теперь самозабвенно всасывал и отпускал его, наслаждаясь этой непривычной властью над телом другого человека. Руки Хаккая, наконец, совладали с халатом монаха, и тот был отправлен на пол белой грудой. Бледная, не тронутая загаром кожа оказалась чересчур мягкой для мужчины. Или просто убийца уже не помнил, каково это: просто наслаждаться прикосновением к чужой коже, к чужому телу. Голова кружилась. Чертовски громко и быстро стучала кровь в висках. Всё тело тяжелело, нагнетая ожидание чего-то большего. Ещё больше наслаждения, неги, томления? Хаккай не мог представить, что может быть ещё лучше. Он думал, что просто не выдержит такого напряжения, а потому попытался выпутаться из пытливых рук и влажного поцелуя, но, несмотря на удачу предприятия, легче не стало. Чо натолкнулся взглядом на аристократически бледное гибкое тело, которое двигалось с непередаваемой грацией, завораживая своими изгибами. Практически идеально… Красивая, точно мраморная грудь с темнеющими точками-бусинками сосков, сильный и странно тонкий в талии торс, точно у девицы, узкая дорожка золотистых волос от пупка вниз, к такой прекрасной и возбуждающей воображение, неожиданно большой эрекции… Мысли разлетелись в стороны, послав к чёрту остатки благоразумия; Хаккай подполз ближе к монаху, аккуратно коснулся кончиками пальцев горячей и пульсирующей уже сейчас плоти. Внезапно на затылок опустилась рука, обычно столь повелительная, теперь же она лишь ласково заползла в чёрные волосы своими гибкими пальцами и мягко намекала… Чо не заставил просить себя дважды и решительно провёл языком по толстой, извивающейся тугой змейкой под нежной полупрозрачной кожей вене. Не кончиком, а всей шероховатостью, от души щекоча бархатную плоть. Сандзо глухо и прерывисто застонал, его пальцы по инерции стянули волосы брюнета в кулак, но тот и не думал возмущаться. Монах, упал на локоть и ударился затылком о спинку кровати. Несильно, но достаточно отрезвляюще, чтобы сделать ещё пару движений и опереться на неё спиной полностью. Хаккай недобро ухмыльнулся, поймав на секунду отчаянный взгляд аметистовых глаз, и повторил манёвр. На этот раз стон был громче… Неумелые губы обняли головку члена, чуть ли не трясущаяся ладонь нерешительно обняла оставшуюся плоть, чтобы помочь рту, язык куда более уверенно отодвинул крайнюю плоть. Плотное кольцо губ на секунду ослабло и пропустило в глотку напряжённый орган. Стон сделался громче, а небо уловило непроизвольное сокращение мышцы. Чо выпустил Сандзо наружу, оставляя слюну на нём. На секунду, не больше… А ещё через пару таких движений, Хаккай почувствовал чужие пальцы на своих бедрах, влажные сильные пальцы уверенных рук, не замедливших бесцеремонно раздвинуть его ягодицы и… Он понимал, что происходит, но к разорвавшей всё существо боли оказался не готов. Он непроизвольно подался к Сандзо, стремясь поскорее избавиться от этого жгущего ощущения, но оно лишь усилилось, лишь продвигалось глубже… Чо буквально повалился вперёд, горячее отвердевшее естество монаха намекающее упёрлось в шею, заставляя желать большего. Боль на секунду прекратилась. Грубые пальцы, которых, как мог заключить брюнет, в нём было уже два, задели какую-то точку. И мир буквально вспыхнул наслаждением, выдавливая из глотки дерущий горло то ли крик, то ли хрип. - Чёрт… - выдохнул Генджо над ним. Пальцы исчезли. – Повернись! – приказ звучал глухо, а голос дрожал так же, как и плоть под щекой. Чо не понимал, о чем его просят. Пожалуй, лишь тычок под рёбра заставил его хоть как-то пошевелиться. В какой-то момент он осознал, что повернулся к монаху задом, изогнулся, моля оттрахать. Но не было ни сил, ни желания одергивать себя, изнывающего от нетерпения, предлагающего своё тело, свой зад, точно хорошо вышколенная шлюха. Горячая ладонь легла на бедро. Хаккай не замедлил преданно потереться о неё, но пальцы грубо сжались, удерживая его на месте. А потом тело вновь изогнулось в ноющей острой боли, шедшей с самого низа. Так, словно его пытались проткнуть… И снова что-то дрогнуло, выплеснулось в эту чашу страдания несколько капель эйфории, а за следующей порцией он уже сам подался бёдрами назад. Сильные руки скользили по его спине и груди, оглаживали, царапали, сжимали… Горячее дыхание грело загривок, с которого текла тонкой струйкой кровь из спонтанного чересчур сильного укуса. И жутким порочным маятником стучал внутри чужой пульс, накатывая и захватывая всё больше. Сандзо был груб и жесток, имел предложенное ему тело так, словно оно принадлежит только ему, а Хаккай изнывал от неги и напряжения, с готовностью толкаясь в предложенную шершавую и влажную ладонь, безжалостно сдавливавшую его член. Ритм становился всё быстрее, сбивался всё чаще. Чо не выдержал первым несколько раз слишком резко толкнул бедрами вперёд… И перед глазами поплыло, а всё существо разорвало на тысячи осколков, затопило эйфорией и экстазом. Он непроизвольно сжал ягодицы и увлёк Сандзо за собой. Чувствуя, как внутрь изливается обжигающее тепло и натужно дышит уронивший их на кровать Генджо, даже не пытающийся сползти с него и лишь выдавший через несколько секунд тихое-тихое «Хаккай», Чо внезапно понял, насколько ему знакомы эта сводящая с ума тяжесть сверху, эта изматывающая и сладостная игра, эти изящные пальцы, с которых стекает на чистую простынь его белесая сперма… Ему знаком этот вздох разочарования от необходимости слезть с его тела и улечься рядом, крепко обнимая, прозвучавший прямо в ухо. Знакома приятная уютная тишина и звук успокаивающегося дыхания рядом… Руки внезапно куда-то исчезли, послышался щелчок зажигалки и звук последовавшей жадной затяжки, резкий запах дыма ударил по рецепторам. Хаккай повернулся на бок, лицом к Сандзо, придвинулся ближе, прижимаясь к тёплому телу. Монах не смотрел на него. Только и позволил, что обнять за талию… Слишком много и так. Чо загадочно уставился на тлеющую в изящных ловких пальцах, принесших столько наслаждения, сигарету и невольно улыбнулся. - Знаешь, Сандзо, у меня прям дежа вю какое-то, - тихо сказал он… В висок тут же упёрлась холодная и вовсе не ласковая сталь дула, намекая, что лучше бы помолчать. - Дежа вю, - повторил Хаккай. Сандзо еле слышно хмыкнул. И револьвер бессильно опустился куда-то на тумбочку…
Пост N: 1889
Info: Гробовской Инквизитор
Зарегистрирован: 06.04.06
Откуда: РФ, Москва
Рейтинг:
20
Отправлено: 07.02.07 00:03. Заголовок: Пара миников по WK
Мини-фики по Белому Кресту
НАЗВАНИЕ: Ассоциации: вариация на тему… или ассоциации на ассоциации. АВТОР: Хельга с разрешения Красный-и-Пушистый, владельца идеи_) ЖАНР: Ангст РЕЙТИНГ: G ПЕРСОНАЖИ: Айя ОТКАЗ ОТ ПРАВ: Отказалась.
Свинцовое небо. Дождь. Холодные капли по щекам. Слёзы. Дождь – одиночество. Одиночество – память. Память – боль. Боль – слёзы. Это такая игра в ассоциации. Я люблю цепи слов и дождь. Обжигает алым вывеска. Алый – кровь. Кровь – смерть. Смерть – покой. Покой – улыбка… Улыбка – обман! И боль! Правило первое – никогда не улыбаться. Холодно. Не спасают даже плащ и перчатки. Пальцы заледенели. Лёд - сердце. Лёд – душа. Лёд – я? Какой холодный дождь. Ещё немного – и пойдёт снег… Снег – белый. Белый… Вайсс? Белый - больница… Больница - сестра. Сестра… Опустить мокрые ресницы. Правило второе – никогда не плакать. Больше никогда. И скоро слёзы станут такими же холодными, как и капли дождя. Не я плачу, а кто-то там, наверху. Плачет по маленькой девочке, роняя обжигающе ледяные слёзы. Сестра – любовь. Любовь? Привязанность, дружба, вера… зачем? Любовь – ответственность. Любовь – уязвимость. Правило третье – никогда не любить! Никого! Никогда! Кроме сестры – никого и никогда! Сжать зубы так, что сведёт челюсти. И не думать. Запомнить! Выжжешь в подсознании все три правила. Холодные капли дождя затекают за ворот, пытаясь погасить последний огонёк чувств внутри меня. Чувства – брешь. Брешь – смерть. Смерть – миссия. Сегодня миссия. А я опять ушёл в дождь. Один. Пора возвращаться. Чувства – боль. Одиночество – боль. Миссия – боль. Больно?! Значит, я ещё жив…
НАЗВАНИЕ: Воздушные Замки АВТОР: Хельга ЖАНР: missing scene, мини РЕЙТИНГ: G Объём: 142 слова СОДЕРЖАНИЕ: Мысли Оми после смерти Оуки
Всю ночь шёл дождь. А после дождя была радуга. Огромные пузатые кучевые облака медленно ползли по небу и цеплялись за это мерцающее в голубизне вышины семицветие, соединялись и складывались в воздушные замки. Величественные сказочные дворцы вырастали из белых мягких сгустков, устремлялись острыми пиками туда, где летают ангелы и слышно их пение, раскидывались по радуге причудливыми многоцветными садами неведомых растений, обзаводились ажурными анфиладами галерей… Там было невообразимо светло. Там, в этих палатах, люди счастливы. Они не знают, что такое боль потери, боль смерти. Они знают лишь, что такое любить и как радоваться каждому мигу. Только так и никак иначе. Они не ангелы, а всего лишь люди. Как и ты, Оука. Оми сморгнул слезинку. - Ты умела строить воздушные замки, - прошептал он, не отрывая взгляда от простого скопления облаков, тянувшихся вдоль бледной исчезающей под лучами солнца радуги. – Я построю ещё один. Для тебя…
Пост N: 2380
Зарегистрирован: 10.02.06
Откуда: Россия, Челябинск
Рейтинг:
19
Отправлено: 07.02.07 20:33. Заголовок: Re:
Хельга ...и слова, как всегда, не нужны))) Ну офигительно ты пишешь, как ни крути! Читать - одно удовольствие! Атмосфера, настроение...Все просто великолепно передано! ^__^ Первый фик про Айю больше зацепил, нежели второй, но да_)
Чувствую, у Хельги лирическое настроение... Чтож, ассоциации - отличная идея. Этот фик действительно цепляет. От некоторых пар слов, правда, веет "штампами" (напр. дождь - одиночество), но некоторые очень даже удались. Напр.: Хельга пишет:
цитата:
Одиночество – память. Память – боль. Боль – слёзы.
Определённый психологизм. На самом деле трогает. Хельга пишет:
А это просто минишедевр имо=))) Очень нравится звукопись. Хельга пишет:
цитата:
Чувства – брешь. Брешь – смерть. Смерть – миссия. Сегодня миссия.
Вот здесь наиболее ярко видна попытка анализа сознания. Мне нра.
О "Воздушных замках": очень органичный, хоть и небольшой фик. ИМО, для минифика важно, чтобы каждое слово было "на месте", так вот здесь каждая фраза выверена, ничего лишнего. + Опять же: попытка проникнуть в сознание героя. Может, немного сентиментально, но настроение передано прекрасно. Так что читать приятно=)))
ЗЫ: Яой ты писать умеешь, здесь уж вряд ли кто поспорит...
что-то не могу я писать короткие однозначные отзывы, прости...
А это просто минишедевр имо=))) Очень нравится звукопись.
Эмм... Вот конкретно этот кусок принадлежит-таки Пушистику, я его не стала менять.Здесь его вариант. Меня просто торкнуло слегка подкорректировать, а потом - унесло..._)
Вильгельмина пишет:
цитата:
немного сентиментально,
ууу... смотри аниме... насколько сентиментально это было там... Но я ничего_) Мне приятно.
Вильгельмина пишет:
цитата:
Яой ты писать умеешь, здесь уж вряд ли кто поспорит...
Поэтому со мной спорят по поводу канона... хихи. Особенно по поводу "небесного" канона, который я наполовину недосмотрела/недочитала...
Спасибо_) А я люблю твои комменты: ну и что, что неоднозначны.
У вас (тебя и Пушистика) получились совершенно разные Айи! У него он слишком романтичный, мечтательный, даже поэтичный. А у тебя более "серьёзный",сознательный (может, взрослее немного?). И это мне больше нравится (ибо устала от "соплей"). С другой стороны, ты явно больше поработала над фиком (или же порыв вдохновения был более сильным), поэтому даже на уровне языка ощущается "внутренняя борьба" героя. Чего стоит, например, этот оксюморон: Хельга пишет:
цитата:
обжигающе ледяные
Он одновременно соединяет и отдаляет понятия. Открывается глубина. Очевидно, что слёзы должны быть тёплыми, но они ледяные, т.к. Хельга пишет:
цитата:
Правило второе – никогда не плакать
опять меня тянет на анализ, к чему бы это?
Так что у тебя много удачных моментов=))) (Больше, чем у Пушистика, имо) Хельга пишет:
цитата:
А я люблю твои комменты: ну и что, что неоднозначны
Исповедь мазохиста))) Первое четверостишие - супер во всех отношениях. да и всё стихотворение... просто хочется сказать, что здорово, что от души. эт видно)))))))) ток вот: Хельга пишет:
цитата:
гнездиться пламя
без "ь"
ЗЫ: тебя не Л.Губанов или И.Анненский случаем вдохновили?)))))))))
Пост N: 1923
Зарегистрирован: 06.04.06
Откуда: РФ, Москва
Рейтинг:
21
Отправлено: 10.03.07 02:14. Заголовок: Re:
Спасиб, исправила. Увы, таких поэтов не знаю, не читала (но теперь уж гляну). Вдохновили меня стихи Тануки (Дмитрий Скирюк "Блюз черной собаки", в конце приложение; вроде персонаж книги, но и реальная женщина, как я поняла) и моё настоящее состояние. Я бы сказала, исповедь садо-мазохиста. У меня такое, увы!, сейчас в самом деле происходит, и я не знаю, куда приткнуться. То ли желания свои лечить вместе с головой, то ли плюнуть и уйти, чтоб не напрягало. Потому так от души_)
У меня такое, увы!, сейчас в самом деле происходит, и я не знаю, куда приткнуться. То ли желания свои лечить вместе с головой, то ли плюнуть и уйти, чтоб не напрягало.
Пост N: 1959
Зарегистрирован: 06.04.06
Откуда: РФ, Москва
Рейтинг:
22
Отправлено: 26.03.07 01:03. Заголовок: Re:
ФАНДОМ: WK ЖАНР: драббл. Для Дако Серебро. ПЕЙРИНГ: Ёджи/Оми СЛОВО: монитор РЕЙТИНГ: G
Вариант1 (романс) - Еджи… Ты только не кричи на меня сразу, - прошептал Оми. Глухой ободряющий смешок в ответ. Мол, что тебе ещё, малыш? - Я уже давно не маленький, прекратил бы ты! – возмутился Цукиено. И снова добрая усмешка: пускай тебя. Что-то ёкнет внутри, в отчаянии оборвется напряженная ниточка – ну как можно разговаривать с человеком, который не воспринимает тебя всерьез! Нет, не просто с человеком. С ним! С Ёджи. Но Оми решил и скажет, а там – пусть блондин смеется, сколько ему будет угодно. Главное… - Еджи! Я тебя…
- Оми, опять с монитором разговариваешь? – насмешливый смешок из-за спины и мягкая сонная улыбка, отражающаяся в экране монитора. А Цукиено лишь смущенно сморгнет и примется деловито стучать по клавишам, не смея обернуться и сказать… "люблю".
Вариант2 (эээ... стеб) - Еджи… Ты только не кричи на меня сразу, - прошептал Оми. Глухой ободряющий смешок в ответ. Мол, что тебе ещё, малыш? - Я уже давно не маленький, прекратил бы ты! – возмутился Цукиено. И снова добрая усмешка: пускай тебя. Что-то ёкнет внутри, в отчаянии оборвется напряженная ниточка – ну как можно разговаривать с человеком, который не воспринимает тебя всерьез! Нет, не просто с человеком. С ним! С Ёджи. Но Оми решил и скажет, а там – пусть блондин смеется, сколько ему будет угодно. Главное… Оми решительно и серьёзно отчеканил: - Еджи! Когда твои женщины прекратят писать помадой на мониторе?!
Пост N: 1960
Зарегистрирован: 06.04.06
Откуда: РФ, Москва
Рейтинг:
22
Отправлено: 26.03.07 01:18. Заголовок: Re:
ФАНДОМ: WK ЖАНР: драббл. Для Рен. ПЕЙРИНГ: Шульдих/Ран СЛОВО: галстук РЕЙТИНГ: G
- Прошу тебя... – Ран умоляюще посмотрел на Шульдиха. - Да не вертись ты так! – прервал тот, понимая, что отказа красноволосый не переживет, и приступил к делу. – Вот тааак… - … черт! Где ты этому научился? – огрызнулся Ран на неосторожное движение. - экхм… Так лучше? – с ехидцой откликнулся немец. - Аа! Тяжело дышать. Нельзя ли поаккуратней?! – то ли выкрикнул, то ли простонал мужчина. - Сейчас… - «нейтрально» выдавил Шульдих, сдерживаясь из последних сил. - Шульдих, убери оттуда руки! - А как мне по-другому это сделать?! - Извращенец! - Нет. Это невыносимо! Фудзимия! Завязывай свой галстук сам!
В комнате царила темнота. Впрочем, удивительно было бы обратное: безлунной ночью-то. Легко и едва заметно, точно призраки, колыхались от редкого ветерка светлые занавески. Из комнаты веяло спокойствием и сном. Хлоэ в предвкушении улыбнулся и, толкнув створку внутрь, грациозно скользнул в комнату. Он успел сделать всего несколько шагов, прежде чем ему на затылок обрушилось жесткое ребро чьей-то ладони. Блондин, явно обескураженный таким приветствием, среагировать не смог и упал на пол, не успев даже подставить руки, чтобы смягчить удар. Он обиженно что-то прошипел касательно боли. Опомниться ему не дали: сильные руки железным капканом опустились на запястья, скрутили их за спиной и дернули на себя, заставляя встать на колени и упереться правой щекой в пол. Сзади послышалось повелительное: - Ну?! - Нет, Ран. Ты определенно не понимаешь, что такое романтика, - откликнулся Хлоэ. - Тоже мне Ромео, в окно лазить, - съязвил Фуджимия и не думая ослаблять захват, точно ожидая чего-то. Блондин обреченно вздохнул и прогнулся ещё более вызывающе, плюя на возвышенное и прекрасное и отдаваясь куда более приземленным удовольствиям...
Пост N: 1961
Зарегистрирован: 06.04.06
Откуда: РФ, Москва
Рейтинг:
22
Отправлено: 26.03.07 01:22. Заголовок: Re:
И кстати, если кто-то жаждет драбблов от меня *что сомнительно, но пусть*, то фандомы следующие: Хеллсинг ФФ7 Алхимик Сайюки Вайсс Базилиск SDK
Яой, гет, юри. Пейринг + слово. Только одна просьба: хотя бы временной континиум смотрите. А то я до сих пор не могу на пейринг Greed/Хьюз ничего придумать_)
Пост N: 1963
Зарегистрирован: 06.04.06
Откуда: РФ, Москва
Рейтинг:
22
Отправлено: 26.03.07 02:18. Заголовок: Re:
Вильгельмина Угусь_) Так-с. Вот это - последнее сегодняшней ночью.
ЖАНР: Драббл. Для Дако Серебро. ПЕЙРИНГ: Йоджи/Оми СЛОВО: монитор РЕЙТИНГ: G
*вариант 3. К двум другим отношения не имеет. Ангст. Романс. Пост-капитель. Возможно флафф... а так - хз*
Иногда Мамору устает быть Такатори. Он закрывает глаза и становится Оми Цукиено. На пару секунд, не больше. И только когда никого нет в кабинете, а дверь заперта. Только когда выключен компьютер, а камеры наблюдения уже давно не снимают, благодаря его же стараниям. Прячась от своих же охранников. Вот так, чтобы никто не знал и не почуял. Чтобы никто не заподозрил в нём этой слабины. Тогда глава семьи обнаруживает, что он всё ещё мальчишка, и ныряет в свои воспоминания. Воспоминания о том, как он был Вайсс. И не только. Воспоминания не о друзьях. Они никогда не были друзьями, огоньки симпатии между ними были чересчур малы. Но даже подчеркивая свою обособленность, каждый из них был готов защищать других своей жизнью. Воспоминания о странном, но всё-таки счастье. Воспоминания о ... Кто-то скажет, что это трусливо - бежать в прошлое от настоящего. Но никто не знает, сколько нужно отваги, чтобы раз за разом... ... закрывать глаза, потирая их руками, пытаясь снять усталость, и видеть перед собой слегка насмешливую снисходительную улыбку изящных мужских губ, тускнеющую с каждой миссией, с каждым днём, с каждой новой женщиной. Чувствовать в глубине души саднящее тепло и тоску от того, что этот человек улыбается всё реже. И всё реже - тебе. Знать, сколько раз срывалось с губ неслышным шепотом вслед горькому смеху и блеску золотых волос такое избитое, но трепетно взлееяное и хранимое ото всех - "люблю!". Помнить все его редкие дружеские прикосновения. Пробуждать, казалось бы, давно забытое желание других, более интимных касаний его сильных тонких пальцев, артистичных рук, неслучайных объятий, нескромных поцелуев. А пуще - мечту увидеть улыбку в глубине пронзительно зелёных глаз, предназначенную только тебе. Чувствовать его рядом и ронять вновь и вновь то тихое, но способное всё изменить слово. И открывать глаза... ... раз за разом упираясь в выключенный экран монитора. На котором ярким пятном суровой действительности виднеется напоминание: "Ито Рё. Амнезия".
Пост N: 1968
Зарегистрирован: 06.04.06
Откуда: РФ, Москва
Рейтинг:
22
Отправлено: 27.03.07 23:45. Заголовок: Re:
ФАНДОМ: Хеллсинг ЖАНР: Драббл для via fish ПЕЙРИНГ: Алукард/ юный Уолтер РЕЙТИНГ: PG-13
Так продолжаться больше не могло! Уолтеру надо было отвести душу. Он и отводил. По коридорам военной нацисткой базы, заваленным трупами и залитым кровью фриков, разносился ор. Уже полчаса как. Ломающийся мужской голос уже начинал срываться. Словарный запас медленно, но верно подходил к концу, но и тому, что было произнесено позавидовали бы строители, шахтеры и лингвисты вместе взятые. Картина была не для слабонервных. Благообразный английский мальчик, то ли сворачивая, то ли размахивая окровавленными нитями, крыл пятиэтажным матом благообразную английскую девочку в модной меховой шапочке и мужском костюме-тройке. Обвинения сыпались градом, а девочка лишь хмуро изучала мальчика из-под длинной черной челки, воздрузив на плечо автомат, а себя - на шестилапый Гроб, переминавшийся при особо сильных вскриках с "ноги" на "ногу". Уолтер уже чуть ли не руки заламывал: - Я думал, я что-то значу для тебя!! Я любил тебя... А ты! Ты! Он взмахул рукой, девочке на лицо упала капелька крови. Она вытерла её платочком. - Ты оставил меня одного с этим чудовищем! Всё!! Надоело! Я ухожу! Он резко развернулся на каблуках и, подобрав с пола пистолет кого-то из фриков, приставил к виску, но больше ничего сделать не успел, так как перед ним вырос Гроб, а сзади послышался чересчур мужской и насыщенный командный бас: - Стоять! На месте крууугом! Уолтер от неожиданности команду выполнил и поздоровался с восхитительным оскалом, обозначившимся метрах в двух от пола. Из колыхающейся черной шевелюры на него очень недобро смотрели два красных глаза. Мальчишка ойкнул. "Ведь сожрёт и не подавится" - он уже расскаялся во всех своих прегрешениях касательно вампира. - Погорячился я... - невнятно промямлил Шинигами, отступая назад, подальше от этой бесноватой улыбки. Но тут же уперся спиною в Гроб. Алукард не замедлил приблизиться и нависнуть над мальчишкой. Тот весь сжался... Вампир клацнул зубами. Уолтер зажмурился. Алукард ухмыльнулся: - Кусать не буду, - мальчишка открыл один глаз. - Наверное... И смачно поцеловал Уолтера, впечатывая его тело своим напором в крышку Гроба. "Как же... уйдёшь от тебя!" - зло и обреченно подумал Шинигами, приставляя дуло к виску вампира и нажимая на курок...
Пост N: 1976
Зарегистрирован: 06.04.06
Откуда: РФ, Москва
Рейтинг:
23
Отправлено: 08.04.07 22:38. Заголовок: Re:
ФАНДОМ: Сайюки ЖАНР: Драббл для Chaze, то ли яой, то ли гет. ПЕЙРИНГ, СЛОВО: Канзеон/Кенрен, намек на Канзеон/Тенпо, гастук РЕЙТИНГ: РG ОТ АВТОРА: Посвящается Чейз, Босацу и галстукам.
Кенрен размашисто шагал по коридорам казарм Западной Небесной Армии, а точнее – корпуса командования этой самой армии. Кроме того, он зло размахивал немаленькой печатью и кипой листов и совсем не тихо материл начальство – всё вместе и каждого в отдельности, оптом и в розницу – на все лады. Нет, он понимал, что порой у Тенпо бывают и другие занятия, кроме чтения книг. Но какого лешего это происходит тогда, когда этот академик без корочки действительно нужен? Ведь эта ящерица недобитая, Годжун, Кенрена живьем съест, если через полчаса этот проклятый рапорт не будет у него на столе. А без печати маршала… Остановившись на секунду, генерал многозначительно посмотрел на печать… Раз уж он заглянул в кабинет непосредственного начальства, то решил прихватить всё необходимое для подписания рапорта, умудрившись не оказаться погребенными под книгами. Предательская мысль вкрадывалась в голову, но Кенрен вовремя остановился – подделать подпись Тенпо он не смог бы при всем желании. Просто потому, что рассеянный маршал постоянно подписывался по-разному, но в своей неповторимой манере. Зато печать навела его на другую умную мысль – Кензен! Генерал припустил в канцелярию Канзеон Босацу… Но так как бывал он там крайне редко, то попал он явно не туда, куда следовало. По крайней мере, полулежащая на столе Босацу топ-лесс собственной персоной со следами смачных засосов на шее вряд ли числилась в антураже кабинета Кензена. - Пардон… - ошарашенно притих Кенрен, пытаясь выйти, но не преуспевая, так как собственное тело явно было против. - Извинения – натурой! – согласилась Канзеон, спрыгивая со стола. Возразить что-либо генерал не успел: неожиданно сильные руки богини сграбастали его за грудки, а требовательные губы вовлекли в напористый поцелуй. Последнее, что мелькнуло перед мутнеющим взглядом, был смутно знакомый зеленый галстук, валяющийся на столе…
Пост N: 1977
Зарегистрирован: 06.04.06
Откуда: РФ, Москва
Рейтинг:
23
Отправлено: 08.04.07 22:55. Заголовок: Re:
Chaze Угу... ещё сделай морду как у Асами и скажи, что просто мимо проходила_) Ниче! Продолжение этого безобразия мы напишем на Рен... А там будет мноооого компромата.
Пост N: 1988
Зарегистрирован: 06.04.06
Откуда: РФ, Москва
Рейтинг:
23
Отправлено: 15.04.07 13:33. Заголовок: Re:
ФАНДОМ: WK ПЕЙРИНГ: Йоджи/Шульдих РЕЙТИНГ: R ЖАНР: драббл для Arena СЛОВА (т.е. мысль): "Рыжий, рыжий, конопатый..." А на заднице у рыжих есть веснушки??? *молится, чтобы никто из БКшников канонистов этого не увидел - закопают и всё_)*
И в полумраке тянулись тонкой ленивой цепочкой минуты, мигая на необычно большом циферблате наручных электронных часов, валявшихся на полу. Секунда за секундой ныряли в легкую дымку темноты, развеянную неясным лунным светом, пробивавшимся через неприкрытые шторы. Исчезали, но приносили тягучую приятную усталость, тепло разгоряченного тела рядом, сытое удовлетворение и спокойствие, которое так редко бывает настоящим. Часы отмеряли плотную уютную тишину, а полумрак нёс жадные прикосновения уверенных изящных пальцев. Но сейчас они были медлительны и нежны, выписывая замысловатые вензеля на его бедре. - Шульдих? - низкий тянущийся голос неторопливо и тихо прозвучал в этом фантомном мирном безмолвии. - Ммм? - вопросительно и полусонно, точно едва проснувшийся кот, откликнулся он. - Это лунный свет виноват или у тебя и правда задница в веснушках? - любопытствующе произнёс Йоджи. Рыжий не удержался - зашёлся чистым смехом.
Пост N: 1989
Зарегистрирован: 06.04.06
Откуда: РФ, Москва
Рейтинг:
23
Отправлено: 15.04.07 15:31. Заголовок: Re:
Вильгельмина Оно настолько страшно?.. Знаешь, были ещё какие-то БДСМные варианты Кроуфорда/Шульдиха... в теми же веснушками... я пока думаю. Не, серьёзно, неужто так стрёмно?_)
Пост N: 1990
Зарегистрирован: 06.04.06
Откуда: РФ, Москва
Рейтинг:
23
Отправлено: 15.04.07 21:07. Заголовок: Re:
НАЗВАНИЕ: VI Аркан АВТОР: Хельга БЕТА: Вильгельмина (спасиб тебе ещё раз; пусть теперь лежит тута исправленный_)). ЖАНР: романс, ангст, yaoi РЕЙТИНГ: PG-13 ПЕЙРИНГ: Хлоэ/Юки СОДЕРЖАНИЕ: История о том, как Хлоэ неожиданно для себя вспомнил, что существует не только презрение, но и любовь. ОТ АВТОРА: Собственно, писано было в подарок Royal на НГ. Возможно, немного кривовато, но зато от души и со смыслом. Ты ведь знаешь_)
Хлоэ задумчиво рассматривал икебану, на составление которой потратил около часа. Она казалась слишком холодной, подходила разве что для похорон или официальной встречи: россыпь небольших белоснежных роз, окружающая несколько молочно-белых лилий с тёмно фиолетовыми прожилками и прорезанная побегами насыщенно-зелёных папоротников. Но, впрочем, она достаточно изящна и красива в своей контрастности: что-то пронзительное и цепляющее в ней есть. Ещё бы не было: у тебя же великолепный вкус. Так ведь, Хлоэ? Или лучше иронично ухмыльнуться и признать, что ты ничего не понимаешь в искусстве составления композиций из цветов? О чем ты думал, когда составлял её? Или лучше спросить, о ком?
Блондин откинулся на спинку стула, флегматично улыбнулся своим мыслям, не отрывая взгляда от композиции. О ком он думал? Он знал – о Юки. Он уже устал от этой загадки и сполохов давно забытых ощущений. Решить этот ребус Хлоэ силился с того самого момента, когда впервые встретился взглядом с тёмно-синими недоверчивыми глазами. Мальчишка не был особенным, тем более среди них. Ну, кто из них, бойцов Криптонбранд, не видел искореженных судеб? Кто из них не имел своих собственных опороченных мечтаний? Юки, как и все они, не доверял ничему и никому, кроме Рана, видя в нём чуть ли не бога. Они все такие. Глупо было бы пытаться измерить, кто более несчастен: у любого из них за душой полыхает пламя крушения и рвутся по ночам в сны призраки из прошлого. Пожалуй, лишь Фри другой. Хотя каково это: жить без прошлого? Возможно, даже хуже. Снег, метель… Да, ты так же холоден и зол на этот мир. Имеешь право, Юки…
За спиной кто-то остановился, молчаливо принялся разглядывать икебану. Хлоэ полуобернулся, слегка откинул голову назад и констатировал: - Фри. Тот как-то странно ухмыльнулся. У него в руках тут же оказалась колода, и внутри у Хлоэ всё сжалось: эти размалеванные куски картона имели особенность с дьявольской беспощадностью вскрывать самые сокровенные тайники в чужих душах. Фри достал из колоды карту и показал её блондину. Хлоэ не был знатоком Таро, но не выучить хотя бы примерных значений старших арканов не мог, потому что Фри никогда не сопровождал их объяснениями, а значили они куда как больше всяких Кубков и Мечей. XVIII аркан в прямом положении. Сумрак. Оставалось только рассмеяться: - Намекаешь на то, что у меня не все дома? Грубо и совсем не в его стиле, но порой Хлоэ раздражало, что какие-то картинки лезут в его душу, нарушая покой. Иллюзии, заблуждения, нежелание видеть правду, фальшь. Даже в мыслях фальшь, даже для себя самого. И неприятно засосало под ложечкой: пришло осознание, что это правда. Он занимается самообманом. Но в чем? Невольные, безотчетные желания выползают из глубин подсознания. Однажды они уже были причиной жестокого разочарования, даже отрезвление так и не принесло облегчения… А молчаливый Фри лишь пожмёт плечами в ответ на грубость и отойдёт к Мишелю, который просит в чем-то ему помочь. Пожалуй, их невольный «ясновидящий» никогда не сталкивался с проблемами чувств. Или не помнит об этом? Пожалуй, всё-таки страшнее не помнить ничего, чем лелеять боль прошлого крушения. Из подсобки выйдёт Ран, неся мешок земли, а за ним следом Юки, держащий несколько больших горшков. Они аккуратно расставят ношу в дальнем углу зала, не заметном с улицы, и направятся к нескольким уже выросшим фикусам: Фуджимия давно намекает, что их пора пересадить. Смешно смотреть, как он прячется за маской цветочника. Впору подумать, что он и правда живёт только этим магазином и растениями в кадках. Однако же, из них шестерых, пожалуй, лишь Ран по-настоящему смыслит что-то в цветах и икебане. То ли он настолько серьезно относится к прикрытию, то ли правда любит это дело. А может, – это ещё один красочный призрак прошлого. Изредка Кен намекает, что раньше всё было куда хуже. На одного аловолосого красавца приходилось три жизни: безжалостного убийцы, молчаливого цветочника и убитого горем брата. И в каждой из них Фуджимия сгорал, не оставляя надежд и желаний для будущего, если верить словам его «коллеги». А сейчас всё хорошо, по мнению «футболиста». Смешно смотреть, как Хидака иногда затаскивает поиграть в футбол даже Фри… Смешно смотреть на… на Юки? Это неправильный смех: не просто ироничный и безучастный, но какой-то тёплый и заинтересованный. Нельзя так смеяться над безразличным тебе человеком. А ведь Юки тебе безразличен, не так ли? Твердить это постоянно, словно признаться в обратном хотя бы самому себе значит проиграть. Проиграть кому? Проиграть что?.. А Юки пройдёт мимо, смешно тряхнув чёлкой, упавшей на глаза, стараясь демонстрировать такую же холодность, как и Ран, но не преуспевая: всё-таки он ещё мальчишка, не успевший ожесточиться. Во время трагедии рядом с Юки оказался человек, на которого можно было положиться, ставший его «наставником». Рядом с Юки достаточно скоро образовалась какая-никакая семья, в которой его, как могли, окружили заботой и вниманием. Любви, правда, не хватало: это чувство каждый из них, кроме разве что Мишеля, давно вырезал из груди. Хотя… Неужели ты можешь говорить за других?
Как хочется согнать с лица Юки это идиотское выражение отрешённости! Может, Рану оно и идёт, но никак не тебе. Что ты забыл среди нас, убийц? У нас руки по локоть в крови, и она не отмоется, сколько ни тверди себе об обратном. Впрочем, есть люди, достойный удел которых – смерть. Таких не стоит жалеть. Я не жалею о том, что убиваю, но… Что ты забыл среди нас? Ты и Мишель? У него не было выбора, а ты? Неужели любишь Рана сыновней любовью и потому следуешь за ним во всём? У тебя ещё достаточно наивности и веры в этот мир, чтобы любить кого-то, как отца? Так ты любил Акагаву, а он предал… Так ты любил Элисон. Наверное. Я не знаю: мне знакомы лишь файлы досье. Ты снова проходишь мимо, неся горшок с фикусом. От тебя пахнет цветами и тёплым мягким потом. Ран одобрительно кивает тебе, бросает укоризненный взгляд на меня с выражением «а кому-то поработать бы не мешало». Украдкой ты улыбаешься, направляясь за следующим горшком, довольный похвалой. Внезапно останавливаешься у стола, на котором стоит икебана, по-взрослому серьёзно морщишь нос, с видом знатока говоришь: - Красиво. Очень пронзительно. А мне хочется рассмеяться этой деланной взрослости, которую я вижу. А под ней – лишь мальчишка, который не может понять, что задело его в этом жесте и почему ему неприятно смотреть на икебану дольше пары секунд. - Нравится? – Я ухмыляюсь, легко поднимаюсь и говорю, собираясь уйти: - Это тебе, Юки. Пожалуй, пара лишних минут душевных терзаний стоит наслаждения видеть искреннее удивление и непонимание на твоём лице и тень ярости на милом личике Рана: наш «лидер» не терпит внештатных отношений внутри команды. Кажется, он именно об этом подумал. Нет, мальчишка. Ты не нужен мне. Делать из тебя подстилку – ниже моего достоинства. Я ведь даже на секунду не задумался об этом. Единственное, что я хочу - выкинуть тебя из своих мыслей. Разгадать твою идиотскую загадку и выкинуть! Нет, Юки. Ты не нужен мне!
Ночное светило сегодня сияло. Лунный свет заливал не только главные улицы, но стекал по стенам домов в обычно темные переулки и закутки, наводя на мысль то ли о светопреставлении, то ли об охоте с прожекторами. Оставалось лишь саркастически отметить, что на этот раз бойцы Криптонбранд оказались далеко не самыми опасными охотниками. Они бежали по крышам, представляя собой восхитительную мишень, наплевав на опасность: миссия балансировала на грани срыва. Слишком много «натуралистов-любителей» возжелало в свои коллекции жизнеспособный гибрид обезьяны и бенгальского тигра, взращенный генетикой и носящий в себе основу нового биологического оружия. Не будь в ошейнике сбежавшего эксперимента маячка, наёмные «охотнички» уже делили бы шкуру зверя. Но пока что Криптонбранд лидировали в погоне и успешно сокращали количество «ловцов», тем более что у них миссия была проще – уничтожить эксперимент. Это, впрочем, оказалось сложным делом: их было сегодня только четверо. Напряжение висело в воздухе.
Методично ворчать про себя – единственный способ ослабить струну внутри. Угораздило же Кена подставиться под тот выстрел на последней миссии. Кстати, он тебя закрывал, Ран. Ты хоть изредка чувства других людей замечаешь? Мне кажется, ты всё-таки не такой циник, как я, чтобы смеяться над «вечным и светлым». Значит, просто слеп. Фри же отправили устранять другую, обделенную таким повышенным вниманием цель, но от этого не менее важную. Миссия была срочной. Да… пожалуй, что наша «гадалка» убивать умеет лучше всего. А мы вынуждены изображать едва ли не героев голливудщины, выходя на битву со «злом» в свете софитов и громе фанфар. Пара выстрелов уже просвистела по крышам, сбив несколько черепиц. На улице справа замаячила цель, а в одном из окон чуть более высоких домов слева блеснула в свете луны линза прицела. Фуджимия безмолвно сиганул с крыши, сделав знак следовать за ним. Мишель тут же спрыгнул. И секунда в секунду прозвучало три щелчка. Выстрелы. Два первых сбили с шага, третий – более запоздалый - целил вперед, в Юки. Хлоэ, ты хотя бы успел понять, что творишь? Или просто выкинул вперёд руки и обнял мальчишку, закрывая его от пули…
Миссию Мишель и Ран завершили без их помощи. Судя по тому, как аловолосый остервенело точит и чистит сейчас свою катану, дело вышло грязным. Хлоэ не повезло… Хотя, с другой стороны, Юки не повезло бы куда больше: свинец в виске мало кто в состоянии пережить, а вот трещина в кости и пара порванных мышц заживут. Зато теперь руку в повязке нянчит не только Кен. Так что там было про сентиментальность и защиту тех, кто тебе не безразличен? К чему тебе дыра в предплечье? И сдался тебе этот синеглазый «демон»…
Хлоэ расположился на мягком удобном диване и наслаждался такими прелестями жизни раненного «элитного убийцы», как поздний подъём, сваренный свежий кофе, отгул от работы в магазине и абсолютная тишина в гостиной. Правда, к этому ещё прилагалось малоприятное ощущение «микромира» под бинтами, но оно было куда как терпимо. Одиночество же он никогда минусом не считал, даже наоборот, был рад, что Кен променял общение с ним на футбольный матч. Чашка приятно грела пальцы, а ощущения немилосердно чешущейся под повязкой кожи уже перестали раздражать. Пряный аромат напитка расслаблял, но в груди неприятно жгло… Зачем ты бросился под пулю? Мальчишку защищал из чувства ответственности за младшего, да от Рана убийственных взглядов не хотелось? Неужто! Юки и сам успел бы среагировать. А не успел бы, так и не нужен такой боец КР!
Вдруг сильно хлопнула одна из дверей на лестнице. Кажется, как раз из магазина. Несколько быстрых сбивчивых шагов и чуть ли не материальная волна внушительной обиды и недовольства. Через пару минут, в гостиную заглянул слегка успокоившийся Юки. Видимо, мальчишка долго стоял в коридоре, делая «пару» глубоких вдохов. Он коротко кивнул «спасителю», направился на кухню, делая вид, что ничего не произошло и у него просто перерыв. Конечно, половина двенадцатого – самое время для перерыва, так ведь, Хлоэ? Губы против воли расползались в мягкую недобрую улыбку, которую удалось скрыть разве что за глотком кофе. - Он никогда твоих чувств не поймёт и не примет, - а вот язык удержать не удалось. Юки молчит, словно приятный бархатистый голос и не нарушал тишины. Интересно, как долго мальчик сможет изображать глухого? Он усердно гремит чайниками и, как только обзаводится кружкой с напитком, тут же спешит выйти. - Стой, - требует Хлоэ, но ничего не происходит. Впрочем, никто и не ожидал, что «синеглазка» пойдёт на разговор такого свойства добровольно. Тем более, сейчас не миссия, чтобы слушаться старшего. А беглец уже готов нырнуть в коридор. – И долго ты собираешь страдать? Юки, наконец, замирает, но не оборачивается. Лишь слегка дрогнула гордо выпрямленная спина. А тебе так хочется увидеть ярость, а не лед в этих глубоких сапфировых глазах. - Хлоэ, я благодарен тебе за спасение, но этот вопрос – не твоё дело, - тихо огрызается мальчишка. - Показываешь зубы? Ну-ну, - «раненый» ставит чашку на пол, ерошит здоровой рукой свои светлые волосы. – Просто, я не хочу, чтобы кто-то бросался под пули из-за великой любви. Кена вполне достаточно, - в сарказме последних слов можно было бы, пожалуй, утонуть. - А сам-то? – не отступает и не оборачивается. - Я споткнулся, Юки, - ложь! Неграциозная ложь, и мальчик не верит. - Прекрати! – наконец-то, вот эти мечущие молнии глаза, слишком правильные черты лица, - чертовски красивый дикий зверёк выпустил коготки. Злоба, обида и беспокойство в глазах. Если бы в Криптонбранд было принято давать «кошачьи» позывные, тебе бы досталось что-нибудь вроде Мейн Кун. Порода не из ласковых. Ну что, Хлоэ, и сам не рад, что вызвал «синеглазку» на откровенность? Что-то так противно ноет в груди от этого нежданного беспокойства и неприятного напряжения в глубоких глазах… - Я такой же, как вы! Я уже не глупый мальчишка, которого можно обмануть парой фраз! - Я не пытаюсь никого обмануть, - блондин пожал плечами. – Всего лишь хочу понять, зачем ты выбираешь страдания вместо наслаждения… Поднимаешься, подходишь ближе. Пора бы твоей партии уже начаться: лови зверька, сажай на цепь, чтобы он более не смел лезть в твои мысли! Юки же не поднимает взгляда, не желает смотреть в лучезарные голубые глаза, а вот убежать, кажется, очень не против. Но он же взрослый. На этот раз тебе, Хлоэ, всё-таки не скрыть ухмылки. - Ведь бывают не только острые взгляды и запреты, - ладонь здоровой руки приближается к лицу мальчишки, но тот и не подозревает, что за этим последует. Ты склоняешь ближе к нему. – Есть ещё это… - холодные пальцы резко хватают подбородок Юки, а горячие, отчего-то дрожащие губы накрывают миниатюрный тёплый пахнущий невинностью рот мальчишки. Не невесомо, но томительно, позволяя Юки чувствовать биение чужого пульса через это прикосновение, но не давая полностью раствориться в сладкой истоме. Ведь ты ещё собираешься говорить с ним. Сперва мальчик стоит смирно, даже подается навстречу, и у тебя внутри всё сжимается в пружину от этого его движения, от непонятного восторга. А потом, внезапно, он вскидывает руки, отталкивая тебя, совершенно забыв о чашке в руке: теперь по белой рубашке растекается чайное пятно. Грудь обожгло кипятком, но куда неприятней дернулось что-то внутри, когда сильные маленькие ладошки уперлись в грудь и оттолкнули. Юки молчит, ожидая неизвестно чего. Ты оглядываешь себя и совершенно точно понимаешь, что рубашка испорчена, но сейчас это не заботит нисколько: куда отвратительней молчание мальчика. Поднять взгляд! И встретить внимательные омуты синих глаз. Вряд ли Юки переживает о том, что облил его, но точно думает о нём, о Хлоэ. И затаенное торжество вспыхивает в груди: ты расшевелил его. Но приятней всего неожиданное осознание: что если причина явных душевных переживаний «синеглазки» вовсе не Фуджимия… Наконец, Юки успокаивается. - Не делай так больше, пожалуйста, - просит он дрожащим голосом. Так и хочется поклясться, что не сделаешь и соврать самому себе. - Неужели не понравилось? – надавить из последних сил, стараясь решить этот ребус и не чувствовать более. Ты устал, раздражен и зол: так не может щемить несуществующее сердце! - Не надо, - повторит Юки тоном, говорящим лишь о том, что он знает о недоступности предлагаемого. Ну что, Хлоэ? Возможно ли, что на этот раз ты сам запутался в собственных лесах? Перепутал маски? Так неужто он не нужен тебе?! А мальчишка всё-таки ушёл.
Ты не находишь себе места: мысли завели хоровод вокруг Юки. Где же твое хваленое хладнокровие и выдержка?! Их хватает лишь на внешнюю сдержанность, но уже не на саркастичность. Смесь горечи, отчаяния, обиды и недоверия, прошитая ниткой томящей боли, что мелькнула в его глазах после поцелуя. Эти мягкие, пахнущие шоколадом и чистотой, покладистые губы, угловатые движения, неуверенные шаги прочь. Сходишь с ума? Ведь происходит то, что не имеет права происходить! Всё! Хватит! Юки безразличен тебе! Хватит мусолить эту загадку: тебе за открытие тайн деньги не платят!... Забудь. Если сможешь…
На ужине Юки не было. Вообще-то, это не было такой милой семейной традицией – собираться всем вместе ужинать. Тот, кому выпадал «жребий», либо готовил, либо заказывал в ресторане ужин, а потом в течение вечера все заглядывали на кухню и методично его уничтожали. Но если просидеть на кухне после закрытия магазина часа два, то вполне можно пообщаться со всеми обитателями особняка. Не то, чтобы Хлоэ особенно жаждал всех видеть, но, проведя полдня в одиночестве, хотелось перекинуться с кем-нибудь парой слов. Или парой карт. Хлоэ играл в карты с Фри и Мишелем. Точнее, с Мишелем против Фри: так как активно двигать раненой рукой блондину было запрещено, мальчик, сидя у него на коленях, держал и выкладывал карты на стол, а Хлоэ ему подсказывал. Фри сегодня явно не везло. Или же ему в принципе не везло с картами, если только это не Таро. На ужине Юки не было. Ничего не произошло, но Хлоэ места себе не находил. И скупое объяснение Рана «ему не здоровится» вовсе не успокоило, казалось бы, давно забытое безотчётное волнение. Фри, сидевший напротив, странно улыбнулся, заметив очередной непроизвольный взгляд на дверь - всего лишь Хидака забежал за чаем. В руках молчаливого «коллеги» тут же появилась колода Таро. Хлоэ чуть заметно дёрнулся: сейчас карты будут точны как никогда. Эта мысль пронзила всё его существо. Захотелось вскочить и уйти, не дожидаясь первой вытянутой карты. А на лицо Фри вновь вернулось беспристрастное выражение, будто ему было вовсе неинтересно. Может быть, так и было. Может, он просто знал, потому что даже не кинул взгляда на выпавший аркан. Опять старший. Хлоэ не хотел опускать глаз, но… Оставалось лишь медленно моргнуть: на столе, мерцая огромным пронзённым двумя кинжалами сердцем в центре картинки, лежал VI аркан. Два Пути. Нет, не так. Хлоэ обречённо тряхнул головой - Влюблённые. - Карты сегодня точны, - Фри смахнул аркан в колоду, не давая кому-либо ещё увидеть карту. Точны… будто блондин не понял и без этого комментария. Мысли летели в глубочайшую пропасть прошлого, где осталось за ненадобностью и уязвимостью слово «влюблённый», пытаясь вспомнить, что же оно значило.
Под толстым слоем нажитого цинизма Хлоэ был наивным романтиком. Он сам готов был убить себя за это, но ничего поделать не мог. Когда в душе метались злоба и отвращение, да и прочие чувства, которые убийце не нужны, он шёл к небу: поднимался на крышу, долго сидел на небольшом балкончике, где помещался лишь один стул, и смотрел на звёзды, на тёмное ночное марево облаков… Но это не мешало ему ненавидеть ночь. Вот и сегодня, невозмутимо покинув кухню, он взбежал по лестнице, стремясь оказаться в одиночестве и просто забыть и не думать, погрузившись в созерцание того, что не подвластно ни одному человеку в мире, ища спокойствия, растворяясь в нескончаемой темноте. Но на балкончике стоял Юки, облокотившись на перила, чуть ли не перегнувшись через них, всматриваясь куда-то вдаль. Вряд ли он не заметил ещё одного любителя ночного неба, но виду не подал. Хлоэ прислонился к дверному косяку, поднял взгляд вверх. Скорей всего, следовало уйти, но врожденная настырность и упёртость сейчас победили воспитанную тактичность: он хотел решить всё как можно скорее, здесь и сейчас. Ночь была истинно английская - "никакая": небо затянуто серыми облаками, не видно даже луны, что уж говорить о звёздах. Порой Хлоэ вспоминал о Румынии... все эти сказки о вампирах, которыми они с мальчишками пугали друг друга. Но ночное небо там и вправду было таким, как в этих суевериях: невольно хотелось поинтересоваться, что же ещё в них было правдой. Холодное, высокое, с редкими рваными облаками и бледной луной. Голодное и непокорное, подчеркивающее свою удалённость от земли. Дикое, усеянное колючими искрами звёзд. Хлоэ мало что помнил, слишком юн он был тогда, но память об этом гордом великолепии крепко засела в его сознании. Он любил то румынское ночное небо, оно было похоже на него. Так похоже… И за все те годы, что он смотрел на него мальчишкой, оно никогда не бывало «никаким». Хлоэ ненавидел невыразительное ночное небо Англии. Какое-то резкое движение рядом выдернуло его из этих воспоминаний. Оказалось, что мальчишка круто развернулся на каблуках и собирался убежать, но движения его были всё-таки недостаточно решительны. «А может…» - мелькнуло в голове, но блондин уже заступил Юки выход с балкона. Всё это было неправильно, но, может быть, карта была верна?... Хлоэ не знал и был лишь один способ узнать – попробовать. Он наклонился к лицу мальчика, вглядываясь в тёмные мерцающие смешанными чувствами глаза… И замер, не касаясь губ мальчишки, ожидая, что тот оттолкнёт его и убежит, как и собирался, и тогда всё будет решено, а загадка - разгадана. Но Юки не двигался, лишь прекратил дышать. Он пах той жестокой и невообразимо красивой румынской ночью: диковатый и глубоко внутри стремящийся к нежности и ласке. Хлоэ видел его чувства и мысли как на ладони и не понимал, что могло привлекать его в этом мальчишке. Что?... Или же он утонул в слепой уверенности, что может читать людей, как книги? Ведь он так и не смог разглядеть в синеве глаз ничего. Мелькнула сбоку маленькая ладошка, очки сползли с лица Юки. Он привстал на мыски, в секунду сокращая те несколько сантиметров, на которые так и не хватило решимости Хлоэ. Мягкие сладкие губы, жаркое влажное переплетёние языков, слабый стон, заглушённый поцелуем, и нежная улыбка на юном лице потом. Хлоэ не знал, что на неё ответить, но не улыбнуться в ответ не мог. … Влюблённые? Вполне возможно.
Пост N: 1993
Зарегистрирован: 06.04.06
Откуда: РФ, Москва
Рейтинг:
23
Отправлено: 18.04.07 16:53. Заголовок: Re:
НАЗВАНИЕ: Сказ о божественном самогоне АВТОР: Хельга ФАНДОМ: Saiyuki ЖАНР: стеб, яой, ООС (ЖАНР - оно же ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ) ПЕЙРИНГ: Кенрен/бутылько самогону, Годжун/Кенрен РЕЙТИНГ: PG-13 ОТ АВТОРА (или история идеи): Меня попросили провести параллель между Сайюками (или китайской легендой) с индийской мифологией. Пока особых успехов я не добилась, потому что в индийском буддизме не сильна, так, в индуизме. Вот в индуизме я корни нашла. Так вот, есть одна легенда... Напиток богов. Поначалу боги ничего не знали о Соме, не вкушали её. Сома же, пребывая в лоне своей матери, небесной реки, крошечным стебельком, знал обо всех поколениях богов, ещё не ставших бессмертными. Едва выйдя на свет, Сома был похищен демонами и спрятан на вершине высокой горы за ста железными воротами, закрытыми на сто замков. Охранять её поставили стрелка Кришану, беспокойного мыслью, не ведающего сна. И задумал Индра освободить Сому, который и сам жаждал превратиться в сок, коснуться божественных губ, пронизать всё тело пьющих и стать соучастником их великих деяний ; но всего этого он был лишен, пока не вызвал Индра могучего Орла, сказав: - Лети и вызволи Сому! И взлетел Орел к горе – темнице Сомы, пробил одним махом сто ворот, схватил клювом потянувшийся к нему стебель и двинулся к Индре и другим богам. Кришану успел пустить вдогонку Орлу всего лишь одну, но не дающую промаха стрелу. Пробила она одно из маховых перьев и вырвала его, но Орел продолжил свой путь. И принял Индра Сому из клюва Орла. Один из отростков он воткнул в землю, чтобы Сома рос всегда, а остальную часть стебля выжал, очистил, выпил и дал выпить другим богам. (с) А.И.Немировский «Древняя Индия»
А теперь, учитывая мою моральную неустойчивость и больное колебание ассоциативного ряда, представляю Вам главных действующих лиц этого дурдома: Сома – самогон и яблоки из саду Царя Небесного Орёл – Годжун (ну а что? Дракон как никак) Кришану – Кенрен… Поехали.
Кенрен вытянулся по струнке перед "новым" начальством. - Так Вы – генерал Кенрен… «Нет! Я - мать царя Небесного!» - Я слышал о Вас. «Ничего ж себе, слышал. Да ты меня имел, ящерица-переросток!» - Никогда бы не подумал, что такого, как Вы, занесет в мою Западную Армию. «Это потому, что ты редко думаешь!» Кенрен не мог заставить себя успокоиться: каждое замечание Годжуна влекло за собой взрыв возмущения и негодования. И вообще, хоть он ни черта не знал о главнокомандующем Западной Небесной Армии, нравился тот ему всё меньше и меньше. Точнее, он ему вообще не нравился. С тех самых пор…
Было время, когда боги умирали собственной смертью. Жили они долго, но умирали. Просто от старости, а уж никак не насильственно. Потому что убить бога от того, что он был смертен, легче не становилось. Впрочем, Кенрена то мало занимало: он был молод, всего-то лет триста, до старости ему ещё как до Луны раком. А вот сегодняшнее похмелье было рядом и весьма ощутимо. С третьей попытки открыв глаза, он чуть было не опорожнил желудок – прямо напротив покоился источник головной боли и прочих неприятных ощущений: бутыль с самогоном. Но как истинный воин, Кенрен знал: клин клином вышибают. Сделав глубокий вдох, он начал продвижение к бутыли. Через несколько минут, сделав пару глотков ядреной «отравы», он почувствовал себя в состоянии не только осмотреться, но и встать. Призвав в помощники, для верности, близстоящее дерево, Кенрен принял вертикальное положение и огляделся. Собрать всю пустую тару он не удосужился, но прихватил последнюю полную бутыль своего собственного пойла. Выходило, что сейчас – около пяти утра, холодно, пил он в гордом одиночестве, в районе казарм Западной Небесной Армии. Впору было схватиться за голову, но бравый лейтенант – уже в то время лейтенант – предпочел начать продвижение к своим казармам, предвкушая высказывания и взыскания за дисциплинарное нарушение. Направление он даже в таком состоянии прикинул верно, но вот следовать ему без поддержки стены казармы не мог. А та уводила слегка в сторону от курса. А конкретно, в сторону апартаментов командования Западной Небесной. Поэтому, когда в поле его зрения оказались армейские сапоги, он не удивился, но попытался отлипнуть от стены, в чем даже преуспел. Только вот обойти встречного, как он намеревался, у него не получилось. Сапоги многозначительно заступили ему путь. Кенрен не смутился: осторожно присел на землю, подогнув ноги по-турецки, откупорил бутыль и глотнул от души. Потом поднял взгляд. Пожалуй, только легкое опьянение и не дало ему уронить челюсть на колени: перед ним выпучив от лицезрения такой наглости красные глаза, стояла слегка белая морда с длинными ушами и рогами, да в змеиной чешуе в придачу. Впрочем, это не помешало ему протянуть маршалу, судя по знакам отличия, бутыль. Вообще-то, он всегда был свой в доску парень… и решил не терять присутствия духа из-за столь неожиданной встречи с лицом непонятной расовой принадлежности. Правда, последовавший вопль: - Смирно! Доложить по форме!! – и тут же отобранная бутыль, его вовсе не порадовали. А затем его грубо вздернули за шкирку, что его огорчило вконец. - Это что за утренние прогулки, лейтенант?! В рядовые захотелось?!! – орала «змеиная морда», как окрестил глюк Кенрен, чертовски громко. И с каждой секундой – и приходящим протрезвением – всё меньше походила на глюк. А значило это вовсе нелицеприятные вещи. А перед глазами настойчиво потрясали булькающей бутылью, сулящейся излечить своим содержимым проснувшуюся жуткую головную боль: - А это что такое, лейтенант?! Его встряхнули ещё раз, а он наконец-то нащупал ногами землю и даже встал. Правда, при этом пришлось по-братски повиснуть на орущем вышестоящем по званию. «Змеиной морде» от души досталось запаха перегара.
А надо отметить, что в те времена боги были не только смертными, но и не были знаком с алкоголем: на Небесах его в принципе не было. То есть, он был, на земле, но боги брезговали пользовать человечью и йокайскую бурду. А вот Кенрен напротив, допускал, что «низшие расы» изобрели пару чудесных вещиц. Саке, например. Был у них в казармах один заброшенный склад. Так вот с месяц назад он нашел смысл своего существования: там поселился самогонный аппарат и батарея пузатых пятилитровых бутылок – Кенрену надоело гулять на землю за горячительным, и он решил наладить производство поближе к дому. Своё открытие лейтенант особо не афишировал. Соответственно, влияние алкоголя на неподготовленный организм выливалось в быстрое опьянение и жуткое похмелье. Но Кенрен был уже тертым калачом по сравнению со «змеиной мордой»: от запаха перегара тот слегка пошатнулся и с недоверием глянул на бутыль. Потом заглянул в неё, нюхнул, сделал несколько уверенных глотков и… медленно осел на траву, едва успев закупорить тару. Кенрен спокойно опустился рядом, не выказывая никакого недовольства. Через некоторое время «змеиная морда» захрапела. Распространитель «зеленого змия» ткнул тело рядом локтем и чуть не остался без головы – рефлексы у маршала оказались что надо. Особенно хватательный и открутительный. Подождав ещё пару минут и выяснив, что небо над головой всё такое же голубое, солнце упорно ползет к семи утра, а в голове проясняется, Кенрен быстро сообразил, кто спасет его от наказания за уже второе дисциплинарное нарушение: во дворе казарм оттрубили утреннее построение. Мысленно он уже продумывал историю для своего нового «собутыльника»: как он спас маршала от особо опасного и хитрого – ещё б он был не опасным и хитрым, раз сумел на небеса подняться – йокайского рецидивиста. За что маршал ему должен по крайней мере письменную благодарность и объяснительную для его, Кенрена, начальства. Рассуждая так, он, приобняв своего будущего и пока не извещенного о сей радости спасителя за талию, закинул его руку себе на шею, пошатываясь, поднялся и поднял чужое тело, которое, между тем, поддерживало хватательный рефлекс и не отпускало ремней бутыли с чудесным самогоном. Судьба делала Кенрену подарок за подарком: вот тебе объяснительная, вот тебе и пара метров до корпуса командования Западной Небесной Армии. Видимо, «змеиная морда» его не только трясла, но и достаточно целенаправленно тащила его к своим хоромам, чтобы разобраться в подробностях, что же тут выслеживает офицер Восточной Небесной Армии. Следующим подарком оказался один из рядовых, топтавшихся то ли на карауле, то ли после перекура возле входа в корпус. Пора бы было подумать о том, что судьба ныне расщедрилась вконец, чего просто так не бывает. Впрочем, Кенрен предпочел списать это на свою неотразимость и не ждать подвоха. Грозно зыркнув на паренька, «спаситель» выдал: - Смирно! Вольно! Показать кабинет начальства! – при этом он потряс своей ношей, за что заслужил ещё одну слабую попытку удара в лицо. За чем следовало абсолютно жуткое выражение лица солдата: мертвенная белизна сменилась зеленью, трясущиеся руки с трудом удерживали алебарду, так что Кенрен уже опасался, как бы она не упала на его маковку, а не менее трясущиеся губы в благоговении и удивлении выделывали кренделя. - Четче! – потребовал слегка смутившийся Кенрен.
- Г… Годжун, - «родил»-таки рядовой. Офицер чуть не выронил тело. Вместо ноши упала челюсть. И эта нежная девица на выданье, висящая сейчас на нем, эта «морда змеиная», упавшая от одного глотка, есть кошмар во плоти половины Западной Небесной Армии? Вот это, тонкое и практически невесомое существо – Король Драконов Западного Моря? Мирно посапывающая в его ухо рептилия – самый кровожадный, строгий и беспощадный маршал всей Армии?! Годжун между тем благодушно взмахнул свободной рукой, не прерывая свой полудрёмы. Солдат рассудил это как «Веди!» и на подгибающихся ногах отправился показывать дорогу. На не менее подгибающихся ногах, стремясь скорее сложить с себя это «счастье», вышагивал вслед Кенрен. Солдатик довел до двери, приоткрыл её и тут же куда-то растворился. В кабинете маршала имелась помимо прочего добра какая-то кушетка, на которую тело и было водружено. После чего была предпринята попытка последовать примеру караульного. Но цепкая хватка на шее помешала… - Стооооять! – командно, но с зеванием произнес Годжун. Кенрен не то, чтобы похолодел, но все мысли об объяснительной и благодарностях смыло начисто. Как и о выговорах, наказания и иже с ними. Теперь проблема была куда более глобальной – выйти из этого кабинета, желательно на своих ногах и со своей головой на плечах. Он вытянулся по стойке смирно. Долго выстоять не вышло: Годжун так и не разорвал своих объятий за плечи из положения полулежа, а теперь откинулся на кушетку. Кенрен упал назад, прям в руки маршала, которые оказались вдруг совершенно не пассивны… Того такое положение дел явно не смутило. Как во сне Кенрен наблюдал за источником сегодняшнего «приключения на свою задницу» - бутылью с самогоном, к которой уже второй раз в его жизни прикладывался Годжун. При этом маршал умудрился извернуться так, чтобы сесть и обнять нарушителя спокойствия уже более нежно и однозначно. - Разрешите обратиться?! – выкрикнул лейтенант, пытаясь скинуть со своей груди руку, покрытую чешуей, уверенно заползающую в разрез плаща, проклиная свою привычку одеваться не по уставу… - Не разрешу. И голос у гада был шипящий. Низкий, насыщенный, откровенно сильный и- шипящий! Кенрен понял, что это точно приключение на задницу и предпринял ещё одну попытку вырваться, но и она не увенчалась успехом. - Закрой! – потребовал Годжун, протягивая бутыль. Лейтенант отобрал у него тару и сделал ещё пару щедрых глотков – может это с неудачного похмелья у него такие «видения»?.. Но к первой чешуйчатой ладони добавилась вторая, обнявшая его за талию, а холодные грубые губы коснулись его шеи. Самогон тут уже явно был ни в чем не виноват. - Маршал Западной Армии! Руки не распускайте! – Кенрен даже не знал, по уставу или не по уставу послать. – Я же мужчина! Офицер Восточной Небесной Армии! Я не под Вашей юрисдикцией! - У каждого свои недостатки, - мирным, слегка дрожащим голосом откликнулся Годжун. Кенрен в панике попробовал вырваться. Не сложилось. Попытался обматерить – не среагировали. Попытка была последней. И надо ли говорить, что неудачной? Уверенным четким движением Годжун расстегнул ремень плаща Кенрена и его руки скользнули по груди уже свободно. И, надо сказать, уже не казались такими холодными и противными… Горячий влажный язык прочертил дорожку по изгибу шеи незадачливого лейтенанта, губы сомкнулись на мочке уха. Годжун слегка прикусил свою «добычу», Кенрен охнул и обмяк в цепком и непонятном объятии.
Кенрену было совсем тяжко, но присутствия духа он не терял. Второй день он отсиживался прикованный к стене за решеткой. Но здесь, хотя бы, не донимали нудными выговорами. Руки затекли, тело занемело и мерзло, но хуже всего было заднице – проклятая ящерица! Кенрен уже сочинил эпитетов и памфлетов тома на два. И все они «прославляли» маршала… Но и от этих сладостных размышлений его отвлекли! Кенрен недоуменно вскинул взгляд: чья-то тень упала на ноги. На фоне маленького тюремного оконца «змеиная морда» Годжуна смотрелась вконец по-драконьи. Узник хмыкнул. Король Драконов презрительно что-то прошипел, но потом перешел на нормальный «божественный» диалект. - Тебя отпустят, - он кинул в камеру ключи. Кенрен их, конечно же, поймал, но боль в пояснице тут же напомнила о себе и пришла его очередь выругаться. Годжун предпочёл не реагировать. – Но только благодаря тому, что твоё «пойло», оказывается, продляет жизнь. Узник задумчиво улыбнулся: так вот чем чреват самогон из яблок из сада самого Царя Небесного. Лейтенант не сомневался, что та «отрава», что свалила маршала, будет тщательно исследована небесными «учеными», но что они придут к столь неожиданному выводу… - Но не смей более попадаться мне на глаза! – красные глаза Годжуна, казалось, стали ещё краснее. Хотя куда уж там. Кенрен, наконец, расправился с замками кандалов и, потирая запястья, постарался подняться. Вышло, но лишь на гордости – не хватало ещё при этой рептилии слабость выказать. Одного раза хватило… - Да я и не жажду, не переживайте! – отозвался страдалец. Нормально дойти до решётки каземата не вышло. Всё равно неуклюже переваливался. Годжун зло зыркнул на него и ушёл прежде, чем лейтенант выбрел из-за решетки. Кто бы мог тогда предположить, что…
- В Восточной Армии Вы творили всё, что вздумается. Но теперь Вы подчиняетесь мне, - Годжун сладко улыбнулся в своих мыслях, - и у меня Вы будете ходить по струнке. Начинайте свыкаться с этой мыслью. Вы свободны! Главнокомандующий Западной Небесной Армией многозначительно смотрел вслед своему «новому» подчиненному и вспоминал… «Вот уж никогда не думал, что ты окажешься в моём подчинении» - и отчего-то эта мысль казалась весьма жаркой и волнующей ровно настолько, чтобы прочувствовать, что в кабинете стало душно…
Пост N: 2008
Зарегистрирован: 06.04.06
Откуда: РФ, Москва
Рейтинг:
23
Отправлено: 24.04.07 21:14. Заголовок: Re:
ЖАНР: Драбблы для Arena ФАНДОМ: WK ПЕЙРИНГ: Кроуфорд/Шульдих РЕЙТИНГ: G
СЛОВО: всё тоже, про веснушки на пятой точке...
Брэд дотащился со своей ношей до ванной и опустил её на пол. Телепат негодующее пробурчал что-то, ударившись затылком о косяк. - Сам справишься? – Кроуфорд был измотан не меньше. Но рыжий от осознания своего эгоизма не страдал. А потому – отрицательно качнул головой. Оракул тихо и скудно выругался, включил свет и воду и затолкал телепата под душ. - Раздевайся, идиот, - многозначительно потребовал он, потирая шею. Кажется, на этот раз им прилично досталось – ничего серьезного, но по мелочи набиралось прилично: Наги еле дотащился до кровати, Фарфарелло исчез после выполнения миссии сам, а Шульдих словно под дождик попал… Ну такой, из крови. Хорошо хоть чужой. Наверное… Понять, ранен ли штатный источник головной боли было тяжело. На ногах телепат держался с трудом: переусердствовал с даром и теперь был не в ладах с вестибулярным аппаратом. И с умственным, кажется, тоже. Его раздевание ограничилось выкинутыми из душа ботинками. Брэд плюнул на всё и принялся стягивать с Шульдиха пиджак и рубашку, расстегнул его ремень и ширинку. И тут рыжий целомудренно вцепился в свои брюки. Оракул зашелся смехом – напряжение прорвалось, наконец, приступом идиотического хохота – и дернул на себя сильнее. Телепат сдался, брюки отправились прочь из душа. На рыжего вообще было жалко смотреть: мокрый, избитый, в потоках чужой крови, едва смываемой тугой струей воды. Брэд снова расхохотался. Шульдих зло зыркнул на него из-под опавшей челки и, держась за стену и изредка пошатываясь, поднялся, подставляя макушку сильному напору и костеря идиота Пророка. Но на этом его унижения на сегодня заканчиваться не собирались. - Шульдих, не знал, что у тебя и задница в веснушках… «Убью скотину» - непроизвольно подумал телепат…
Слово: пижама Тайм-лайн: сааааамое начало Шварцев. Типа, их пока только двое.
Шульдих страдал топографическим кретинизмом. Он никому на свете бы в этом не признался. Пару раз случались у него по этому поводу неприятные конфузы, но в целом ему с успехом удавалось скрывать от Розенкройц эту свою особенность, пользуясь чужими познаниями с помощью телепатии, и сей досадный факт не числился в его досье. Да если бы и числился… Короче, Шульдих страдал топографическим кретинизмом. Особенно, на новых незнакомых территориях. Коей пару дней назад стала эта квартирка и его новый начальник. В общем-то, жилплощадь не отличалась особым размахом, а Оракул – драконовыми нравами, но Шульдиха упорно пугал вытянутый холл с двумя идентичными закрытыми дверьми в конце, одна из который вела в его комнату, а вторая – обиталище шефа. А вот какая куда… Сейчас эта паранойя обрела ещё более тяжелую форму – в три-то часа ночи. Не хотелось иметь дело в невыспавшимся начальством. Наконец, он победил себя и сунулся в правую. С первого же взгляд, он понял, что ошибся, и попытался ретироваться. - Шульдих, - утвердительно провозгласил тихий и глухой со сна голос. – Зайди. Рыжий помянул всех ангелов, чтобы спасали его грешную душу: он понятия не имел, как относился Кроуфорд к ночным прогулкам. Но подозревал, что не очень хорошо. - Спрашивать, где ты гулял, я не буду, - зачем-то успокоил его Брэд, поднимаясь с кровати… Шульдих едва не задохнулся от подступившего хохота: великий и ужасный герр Кроуфорд оказывается имел привычку спать в пижаме темного цвета в каких-то зверят – в темноте было не рассмотреть. Рыжий не сумел сдержать ехидный смешок. Но Оракул не смутился – лишь стянул с себя верхнюю половину детского кошмара Шульдиха и подошел ближе, завораживая движениями развитого мускулистого тела. Рыжий нервно сглотнул… Теперь настала очередь Кроуфорда смеяться.
Пост N: 2011
Зарегистрирован: 06.04.06
Откуда: РФ, Москва
Рейтинг:
23
Отправлено: 05.05.07 10:59. Заголовок: Re:
ЖАНР: Драббл опять же для Arena ФАНДОМ: WK ПЕЙРИНГ: Кроуфорд/Шульдих СЛОВО: яд
Терпкий густой дым дерет небо, стремительно вгрызается в стенки носоглотки, жжет всю слизистую. Медленным ядом заползает сперва в трахею, потом в бронхи и дальше по множествам дыхательных сосудов. Смертоносной пленкой обволакивает гланды. Убивает, осаждаясь никотином на тонких стенках лёгких, сдерживая дыхание, превращая трепещущее мерцающее кружево тканей в черный сжатый комок. И ты так же. Заползаешь ядом в сердце и убиваешь, не отдавая себе в том отчета. Или ты делаешь это намеренно? Есть ли способ остановить тебя? Шульдих закашлялся: он снова курил «в затяг». Если курить не в затяг, то заработаешь рак губы, голосовых связок или щитовидки. Если в затяг – рак лёгких. Конечно, это не стопроцентная вероятность. Так, процентов семьдесят на тридцать. Многие курят в надежде, что попадут в те самые удачливые тридцать процентов и следующая смачная затяжка не приближает их к болезни с летальным исходом. Но Шульдиху наплевать. Он ненавидит сигареты. Даже не так. Он курит не сигареты, а сигарилы. Такие же, какие курит Кроуфорд. Маленькая слабость Великого и Ужасного – сигарилы с хорошим табаком и вишневым фильтром. Почему не сигары? Он считает курение сигар чересчур пафосным и отнимающим слишком много времени занятием. Так он, кажется, сказал однажды. Шульдих ненавидит сигарилы. Шульдих курит сигарилы. Почему?.. Проводя языком по своим губами и слизывая сладость вишневой эссенции, замешанной на стопроцентных химикатах, Шульдих не обманывает себя. Ощущая горечь табака на языке, он не тешит себя надеждой, что ему нравится курить вообще и курить именно эти сигарилы в частности. У него от курения начинает болеть голова: всё-таки телепатия делает его очень чувствительным к внешним раздражителям. Его тошнит от сигарилы натощак. И вдыхая не успевшее развеяться облачко дыма, он знает, кто виноват. Но не знает, что делать. Это вкус губ Кроуфорда, это его запах… Не только, конечно, но… Но обнимая губами фильтр очередной сигарилы, Шульдих не может не зажмуриться на секунду и не вспомнить сладковатые терпкие поцелуи Пророка. Они так редки. Их мало. Слишком мало. Но даже в малых количествах яд убивает.
Пост N: 2021
Зарегистрирован: 06.04.06
Откуда: РФ, Москва
Рейтинг:
23
Отправлено: 21.05.07 19:26. Заголовок: Re:
Для Айи (Аяме) ПЕЙРИНГ: Кроуфорд/Шульдих СЛОВО: слово
В их квартире уже третий день царило напряжение. Не сказать, что его не бывало обычно, просто обычно оно было более мирным. Сейчас же Кроуфорду казалось, что стоит на секунду забыть о ментальных щитах, как он попадёт под метафизический локомотив ярости Шульдиха. Вообще-то Пророк имел привычку следить за тем, что говорит, но рыжий изредка умудрялся добиться живописных и «нежных» фраз в свой адрес. Особенно по утрам. Особенно если на телепате места живого от клейм разврата не было. Особенно когда он умудрялся вызвать в спокойном разуме и упорядоченной душе Кроуфорда жгучую ревность. При этом Шульдих оставлял за собой привилегию обижаться на «сладостные» эпитеты. Как на недавнее «шлюху» и «алкоголика», скажем. Судя по многозначительно нормальному поведению телепата, на этот раз ему нечего было стыдиться. Шульдих даже перестал ежеминутно пытаться прочитать мысли Пророка. Кроуфорд промазал пальцем в небо. А значит, рыжий ждёт извинений…
Шульдих спокойно готовил завтрак. На себя одного. Он как раз гремел туркой, а потому пропустил жаркие объятия подошедшего сзади Пророка, но не смутился и демонстративно отвернулся от предложенных губ, грубо повел плечами, отталкивая. Кроуфорд усмехнулся: он не собирался извиняться, но знал, на что поймать свою «рыжую» рыбку, а потому отошёл и сел на стол. Обычно он принимался за завтрак уже при полном параде, но нынче было сделано исключение. Брэд вальяжно расселся на столе в расстегнутой рубашке и сидящих где-то на бедрах брюках и принялся сверлить голодным похотливым взглядом телепата. Так что когда Шульдих обернулся, то чуть не выронил турку от такого соблазнительного зрелища. - Мне кофе не нальешь? – поинтересовался Кроуфорд, медленно обводя изгиб своей шеи и сползая рукой на грудь. Он с удовольствием отметил, как в глазах рыжего зашёлся лихорадочный блеск. Но гордость, надо думать, перевесила и на этот раз. - Нет, - но холода в этом слове уже не было. А дальше – и вовсе мольба. – Я хочу услышать от тебя лишь одно слово: из-ви-ни. Хищная улыбка, жестокий изгиб губ, усмешка в глазах – «Пора бы запомнить, что я не знаю таких слов». Брэд поднимается и выходит из кухни.
Для Arena ПЕЙРИНГ: Фарфарелло/Фудзимия СЛОВО: сладкая вата ОТ СЕБЯ: Уж извините, издеваюсь над Айей, каноном и вообще... Но я не умею юморить над Фарфарелло.
Была ночь. Церковь. И отчаяние, смешанное с ярой решимостью. Было безумное напряжение и страх – за сестру, которую выкрали. Всего пару секунд лихорадочной молитвы и отвратительно голодная катана рядом, лезвие которой шептало «Убей!» даже через ножны. Секунда сосредоточенности на самом себе и своей мольбе. Секунда, стоившая, казалось, жизни. И холодные цепкие пальцы, впившиеся в стенки трахеи. Смеющийся низкий голос прямо в ухо: - Я помню тебя. Удар в висок. И ещё секунда жизни прочь из памяти. Валяешься в проходе между скамьями, а руки связаны окровавленными лентами бинтов. Кровь не твоя, но сомневаться в том, что скоро прибавится и твоей, не приходится. Потому что в лицо вцепился завораживающий янтарь единственного глаза сумасшедшего убийцы. Ярость внутри. А он стоит перед тобой – хищник в свете свечей. И остается только понять, что здесь жертва – ты. И катана в его руках не противится, а послушно выползает из ножен, чтобы через пару секунд скользнуть обратно. Он сумасшедший, ты помнишь. Но его глаз смотрит в твою душу. И видит там страх за самого себя. Думаешь, ты за сестру так переживаешь? Нет. Ты боишься того, что не сможешь жить без неё или с ней, но живой. Ты уже привык к тому, что она в коме. Ты уже забыл, как искренне любил её когда-то. Этот псих видит тебя изнутри, выворачивая наизнанку твою звериную ярость и злость, которые тебя так долго учили прятать, а кроме того низкое желание убить – голыми руками, просто так убить. - Я – сумасшедший, - ухмыляется он, словно объясняя что-то самому себе. – Но что здесь делаешь ты? Помолиться пришёл? Он не ждет ответа. Ты всё равно не сможет ответить. Почему бы не вскочить и не ударить его? Ты знаешь, что на этот раз это действительно бесполезно. Ты не смог совладать с ним даже с оружием в руках. - Красив. Как девчонка, - его фразы просты, а акцент был бы смешным, если бы не принадлежал истекающему кровью и не замечающему этого убийце. - Что нужно Шварц?! – откуда-то всё-таки нашлись силы поинтересоваться. - Шварц? – «А кто это?» звучало в вопросе. Потом, точно вспомнив, псих продолжил: - Я здесь один. Шварц не причем. - Где моя сестра?! – без каких-либо надежд на ответ. - Знаешь, я хочу оскорбить Бога, - злая ухмылка. «Считайте меня кем угодно, а я буду тем временем делать что хочу! Я буду психом, я буду оскорблять кого угодно; списывайте мои причуды на что хотите. А я буду веселиться» - в глубине янтаря. Грубые холодные пальцы скользят по шее и смыкаются на грудках плаща… Резкий рывок вверх, но его достаточно только чтобы оказаться перед психом на коленях. И острые зубы, смыкающиеся на коже шеи. Терзают; и лишь изредка проскальзывают сухие шершавые губы. «Оскорбить Бога» - остается лишь усмехнуться. Ты не сдашься. Но смысла говорить об этом психу нет. Это не спасет тебя от насилия. Жестокие кровоточащие засосы по телу, гибкие нахальные пальцы тискающие тебя всего. Бинты всё так же стягивают запястья, которых ты уже не чувствуешь, а потом и лодыжки, не давая оттолкнуть его. Псих настойчив, от него не избавиться. Не отгородиться, не уйти в себя, не перетерпеть – янтарный глаз изредка заглядывает тебе в лицо, искрясь насмешкой, похотью и знанием. Да и тело не может не реагировать: догадывался ли ты, что склонен к банальному мазохизму? И боль вокруг и внутри. Кровь на губах – своя и его. Отвратительное срывающееся дыхание… Жар… Напористые сильные толчки… Ты пал? Ты унижен? Ты разбит? Кто знает. Но тебе это точно не понравилось. А ему? Громкий отрешенный смех. Сперма размазана по твоему животу и бедрам. И ослабшие путы на ногах и руках. Неосознанно собираешься в клубок, просто потому что так тело болит меньше. Псих бездушно треплет тебя по голове. - Ты вкусный, котенок. Вкусный, как сладкая вата.
ПЕЙРИНГ: Йоджи/Айя СЛОВО: сгущенка ОТ АВТОРА: Драббл банален до жути, но эта гребаная сгущенка мне полночи снилась!
Йоджи заглянул в холодильник и с удивлением обнаружил там целую банку сгущенки. Воровато оглянувшись, плейбой радостно ухватил свою находку и через несколько секунд борьбы с консервной банкой доступ к текучей сладкой массе был открыт. Он радостно уселся за стол и принялся уплетать сгущенку столовой ложкой, запивая наспех приготовленным чаем. На лице его утвердилось блаженство, сравнимое разве что с миной довольства на мордочке кота, объевшегося сметаны. Но его радость была бы неполной без любимого начальства. Когда Айя после пробежки и душа в одних джинсах зашёл на кухню, половине банки уже пришёл конец. На милое личико Абиссинца стала выползать плохо скрываемая ярость – мало кто из Вайсс не знал, что у Фуджимии тоже губа не дура: сгущенку он любил только так. - Кудо, прекрати! – потребовал он, многозначительно кивая на банку. Йоджи принял вид «я – не я, лошадь не моя» и намеренно медленно отправил в рот следующую ложку. - Кудо… - Абиссинец зашипел. Йоджи даже не заметил движения, а Айя уже стоял рядом и выдирал из его руки лакомство. - Ох, Айя, - грустно вздохнул Кудо, но в его зелёных глазах мелькнул смех: он уже наелся, но… Внезапно Кудо отпустил банку, слегка нагнув её. Айя такого не ожидал, и часть сгущенки выплеснулась из банки прямо на него. - Ох, как я неаккуратно, - промямлил Йоджи, поднимаясь. Фуджимия благоразумно отступил на шаг, но дальше за его спиной начиналась столешница кухни. - Не смей, - нерешительно потребовал Айя. Блондин только согласно кивнул и, быстро приблизившись, слизнул горячим языком каплю сгущенки с голой груди Абиссинца. Тот гулко охнул, и цепочка влажных и липких прикосновений опутала его грудь, плавно перешла на шею и вскоре достигла губ. Сладкий томительный поцелуй, казалось, не прекратится никогда… Дааа, Йоджи просто обожал сгущенку!
Драббл для North
ПЕЙРИНГ: Кроуфорд/Шульдих СЛОВО: решетка
Телепат слишком хорошо знал, каково это – сходить с ума. Сначала исчезает ощущение времени. Час и минута – не отличить. Потом ему вслед уходит свет: можно читать, сидя в темноте. Следующим исчезает пространство: мысль о том, чтобы поспать на потолке уже не кажется идиотической. Ты начинаешь существовать вне этого мира, вне его правил, забывая о нём. Иногда ты даже теряешь представления о тепле, холоде, боли. Иногда у тебя появляется навязчивая идея, ради выполнения которой ты пренебрегаешь даже своей жизнью, потому что уже забыл, что такое жить. Иногда начинаешь слышать голоса. Но если ты – простой человек, то это лишь твоё воображение: твоя личность начинает расслаиваться, выпуская из себя несколько «я», но они не настолько дееспособны, чтобы превратить тебя в буйного психопата с раздвоением личности. А если ты – телепат, то позаботься о голосах перед тем, как сойти с ума: поставь монолитную нерушимую даже твоей волей стену между собой и внешним миром и – вперёд. Или можешь не ставить. Тогда сперва будет мучительно тоскливо: чужие мысли будут вымывать тебя по песчинке, точно морской прибой, который полирует скалы. А потом – придёт тишина. Туда, в эту тишину уходят многие из паранормов. Добровольно. Иногда, сойти с ума – великолепное средство, чтобы наслаждаться жизнью, откинув все проблемы и заботы. Но только ты не поймёшь этого, уже будучи сумасшедшим. Иногда, сойти с ума – прекрасный способ самоубийства. Шульдиха постоянно толкали к этой грани сумасшествия, но он слишком любил жизнь. И в ответ на новый напор обзаводился очередной вредной привычкой, позволявшей ему давить из жизней других наслаждение для себя. Он бежал от оков обстоятельств с ловкостью дикого кота, порой отчаянно круша их, и лишь ухмылялся. Шульдих сидел в приемной Такатори и ждал. И сходил с ума. Медленно, сам не замечая этого. Он ждал – этого жестокого прищура холодных карих глаз, тонкой нитки сжатых губ, маски нейтральности на лице. Уверенных вальяжных движений, облаченных в строгий стильный костюм, четких выверенных фраз без единой эмоции, пронзительного блеска затемненных стекол очков. Насыщенного мужского голоса. Дверь кабинета Такатори открылась. Кроуфорд прошёл мимо, лишь коротко кивнув. Шульдих поднялся и проследовал за ним. Он сходил с ума, но знал – он не хочет ломать эту решетку.
Драббл для Синдзё Куруми
ПЕЙРИНГ: Хлоэ/Ран СЛОВО: недоверие
Тесные английские переулки, пара трупов истекает ещё теплой кровью и две фигуры стоят над ними. В гулкой гнетущей тишине зло сверкает обнаженное лезвие катаны и мягко падают со стального стебля алой розы тягучие капли, неслышно разукрашивая мостовую. Убийственный взгляд из-за алых прядей и легкая непонимающая усмешка в светлых глазах напротив. - Зачем ты это сделал? – глухо и жестко поинтересовался Ран. «Неужели думаешь, что я не справлюсь с парой дегенератов?! Или считаешь, что я не способен убить невинного свидетеля?! Да, я не просто убийца! Я – не ты! Я не получаю от этого удовольствия, но работу делаю чисто» - казавшиеся из-за темноты бездонными глаза мужчины против его воли выдали всё, что он не досказал. А Хлоэ лишь пожал плечам, ощущая неприятную тоску. А впрочем, кому понравится, когда на него так смотрят. В конце концов, ничего из того, в чем Ран умудрился обвинить его одной фразой, он за собой не замечал. А Фудзимия тем временем продолжил: - Это называется недоверие, Хлоэ! Будто это было какой-то новостью: то что «самурай» не доверяет ему ни на йоту, светловолосый убийца прекрасно знал и не сомневался, что тот считает данное чувство взаимным, хотя сам Хлоэ уже затруднился бы ответить на этот вопрос. Но слышать это снова и снова – вовсе не так приятно, как могло бы кому-то показаться. Ран развернулся на каблуках и ушёл, а блондин лишь отрешенно и иронично прошептал, посмотрев ему вслед: - Это называется … Зачем тратить слова, когда и так всё очевидно. Грустная улыбка застыла на красивом лице вместе с незаконченной фразой, и Хлоэ последовал за Раном.
Пост N: 2066
Зарегистрирован: 06.04.06
Откуда: РФ, Москва
Рейтинг:
24
Отправлено: 03.06.07 12:58. Заголовок: Re:
Драббл для Koru ФАНДОМ: Saiyuki ПЕЙРИНГ: Кенрен/Тенпо СЛОВО: жаба
В Китае жаба - инь, лунное начало, недостижимое, долгожительство, богатство и обогащение. Трехлапая жаба живет на луне, и три ее лапы символизируют три фазы луны.
Снизу послышался усталый вздох - вздох родителя, сокрушающегося над непутёвым чадом. Кенрен решил не задаваться вопросом, как Тенпо понял, что он здесь, а лишь пригласил: - Присоединяйся. Первой за крыше появилась книга, а за ней последовал и владелец. - Ты и по ночам везде с книгой ходишь… Не вопрос, не утверждение, всего лишь приятное сочетание звуков низкого мужского голоса с ноткой неприязни. Иногда Кенрена раздражали эти исписанные и прошитые стопки листов. Особенно, последнее время, когда они стали едва ли не неотъемлемой частью его повседневности. По-крайней мере, разбирал он их чересчур, по его мнению, часто. Тенпо присел рядом и кинул взгляд вверх, на темное, усеянное колючими иголками звёзд небо, на котором желтым гнетущим кругом сияло солнце оборотней. - Любуешься луной? – порицание, скрытое удивлением, в голосе. - Нет. Ищу на ней жабу, - честно признался Кенрен. - Жабу? - На луне живёт трёхлапая жаба, владелица несчетных богатств и лунного света. Если сумеешь найти её, то сможешь получить недостижимое, - Кенрен сделал глоток саке прямо из бутыли и обернулся к собеседнику, с удовольствием отмечая на его лице легкую тень замешательства и заинтересованости. - Я думал, ты знаешь. - Зачем тебе жаба? – спросил тот, нисколько не смутившись. Очки мягко блеснули в лунном свете, а генералу отчаянно захотелось снять их с Тенпо... - Ответ прост, мой маршал, - Кенрен сделал ещё глоток саке, медленно облизнул губы и, вернувшись к своим поискам, задумчиво повторил, – Очень прост…
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 13
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
.gif)
.gif)
))
Нравиццо. А у тебя есть рассказы побольше размером? Хотелось бы почитать чего-нибудь масштабного в твоём исполнении.
А то я уже заинтересована в прочтении! 
). Могу по чуть-чуть выкладывать. Или тебе на мыло скинуть.
Да у вас замашки на Достоевкого, но да.
а вот это уже интереснее! 
Потрясающе.
правильный рассказ - очень отрезвляет. и мысли правильные. мне очень понравилось!!!
Я требую продолжения банкета!
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
.gif)
.gif)